Давай делиться. От нее не убудет. Думаешь, только тебе хочется.
– Тебе прям сейчас в лоб дать или дать время подумать? Найди себе блядь и делай, что хочешь с ней и как хочешь, понял? И не дай, Бог, плохое слово услышу в присутствии или за глаза, не обижайся, – сердито, но без крика, чтобы не услышала Наталка, высказал, как плюнул в лицо, а хотелось в натуре это сделать.
– Нет, ну чего ты. Я же по-хорошему пришёл поговорить. Ну, нет, так нет. Я тут давно, замерз уже, пустите?
– Ты, брат, совсем стыд потерял или у вас там на твоей средневековой родине так принято и-то сомневаюсь. Не зли меня, иди.
– Кто там? – спросила Наташа.
– Да, братва на второй ужин звали, я отказался. Или пойдём.
– Нет, не хочу. Иди ко мне, я замерзла, пока тебя не было и в дверь холод зашёл. Иди, согрей.
– Иду, иду! – сбросив бушлат.
Это было накануне, даже двумя днями раньше.
На второй день, вернее вечер, когда я встретил Наташку с работы, мы приехали в Приекули, сразу я предложил ей:
– Пойдём к нам в гости. Там всё покультурней, я тебе со своими братишками познакомлю.
– Зачем мне твои братишки, у меня ты есть. Неудобно, Саш. Что подумают обо мне, скажут, что стерва конченная.
– Пусть только кто скажет…
– Что побьёшь из-за меня? – усмехнулась Наташа.
– Нет, попробую словами убедить, что так не хорошо судить о девушке, которая пришла в гости не одна, а со своим парнем, с которым дружит…, а сколько мы с тобой дружим? Вот, уже скоро три недели.
– Ладно, но, если что, я сразу уйду, и ты меня не удерживай. Договорились?
– Договорились!
Мы вошли в «красный уголок», который даже через дверь напоминал улей, но, при появлении меня с девушкой, настала гробовая тишина.
– Добрый вечер! – нерешительно, из-за моего плеча произнесла Наташа.
Публика отозвалась разноголосыми, накладывающимися друг на друга приветствиями.
– Моя девушка, Наташа, если кто не знаком. Прошу любить по-братски и жаловать.
В «предбаннике» засуетились, начали убирать те вещи, которыми было неудобно встречать гостей, развешенными после стирки носками и прочим, что портило впечатления и убранство сугубо мужского общежития. Мы прошли в «горницу», отодвинув штору. Двое из троих моих соседей просто дремали на раскладушках, третий чем-то занимался, сидя также на своей раскладушке. С мебелью у нас было скудно, если не сказать больше.
– Мы не помешаем? – тихо спросил я у, сделавшего круглые глаза, старшины 1-й статьи Сергея Тарасевича.
– Я пойду, покурю.
– Серёга, мы надолго, так что брат, не стесняйся, а мы постараемся не стеснить вас. Мы тут тихонько в уголочке посидим, поговорим. Тему тут вот недавно интересную подняли, «про любовь», дискутируем до хрипоты и потери чувств.
Серёга,
