для меня казались часами, и я откровенно начинал её ревновать, не зная к кому, ну хотя бы к этому её другу. «А может это и не друг, а бывший парень?» – подумал я и предпринимал попытки разыскать. Когда попытки были безуспешны, я выходил на улицу, на морозе голова приходила в себя, я, покурив, заходил в зал и быстро находил ту, которую искал. Но всё же подозрение, у Наташи есть какая-то тайна, может быть и не связанная с этим Андрисом.
Далеко после полуночи праздник завершился. Я ломал голову, как мы сможем ночью добраться обратно, как Наталья подбежала и дернув за рукав с одышкой заговорила:
– Куда ты делся? Пошли быстрей, нас автобус ждёт. Там целая банда на арендованном автобусе приехала, сейчас отъезжать будут.
Я не стал даже шутить и спорить по поводу «банды», главное, что мы поедем, а не пойдём зимней ночью все тридцать с лишним километров. Автобус «РАФ» был полон, мы были как селёдки в консервной банке, но главное, что это даже лучше, чем в «пирожке», где приходилось сидеть на корточках, а здесь стоишь, не держишься и при тряске, и на виражах не падаешь, не дают упасть.
К чему я именно сейчас вспомнил этот эпизод, не знаю. Только хочу сказать, что ни до этого, ни после, Наташа, не подавала никакого повода для ревности. А, если и делала что-то умышленно, то лишь, чтобы заставить меня ревновать, тем самым проверить, насколько я к ней неравнодушен. Думаю, что вот именно тогда во мне и играло чувство, которое коротко можно назвать – «моё!» Но ведь человек – не вещь. Почему мы говорим «моя», «мой». Когда мать говорит, «мой ребёнок» – это понятно, она его родила. Я так же могу сказать, «мой табурет!», если его смастерил самостоятельно. Когда добавляется определяющее слово, тогда всё становится на места своя. Например, «моя невеста», «моя любимая», «моя красотка», «жизнь моя» – говоря о той же девушке.
А сейчас я поступал бесчеловечно, девушка болела, а я ни разу за три дня ей не позвонил. Жду, что это сделает она сама. Сегодня вечером позвоню, а завтра, если она захочет этого, может быть и навещу её, завтра 24 декабря – канун Рождества, прибалты отмечают его именно 25 декабря.
– Алло, Наташа! Ты, как там? Я узнал на твоей работе, что ты болеешь, это так? Я виноват, что столько времени думал звонить или нет, а может, между нами, всё кончено? Мы же так расстались…
– Привет! Проехали. Прощаю! Да, ангина. Сейчас уже лучше себя чувствую, но до Нового года точно на больничном проваляюсь. А, ты, что?
– А. что я? Всё хорошо. Я вот что хотел сказать. Говорят, что в Новый год лучше входить без долгов, без камня на душе, без недосказанности, с чистой совестью и добрыми помыслами.
– Говори проще. Я тебя не пойму, к чему всё это говоришь?
– Хочу не по телефону поговорить.
– Ну, я же сейчас не могу приехать. Если бы ты…
– Я приеду! Скажи, как мне лучше к тебе попасть.
– Ушам своим не верю – ты приедешь сюда ко мне? Тогда запоминай.
Наташа
