этот миг я весьма едко и хищно усмехнулся.
Потом, правда, слегка удивился тому, какие, оказывается, мысли бродят в моей голове. Похоже, сказывалось продолжительное общение с другими инквизиторами, и их коллективное бессознательное уже начинало влиять и на меня.
– Тэк-с, – пробормотал я, когда Глушаков исчез в портале, – пора бы заняться и Ниике-хатун.
Тут некстати вспомнилось, что я опять забыл передать Сергею заявку на новые «калаши» для инквизиции. Поставил себе в памяти зарубку: обязательно в следующий раз сделать. А то, не дай святая инквизиция, выговор влепят. У них с этим строго.
Кроме как в женском общежитии селиться девушке было негде, и поэтому я знакомым маршрутом, по которому не раз провожал до дверей девчонок своей группы, направился туда. Вот только дождь все-таки грянул, разом, словно тропический ливень, обрушившись с неба сплошной стеной воды, и я, распахнув дверь, мрачно обозрел и не думающую прекращаться непогоду, после чего, чертыхнувшись, принялся вспоминать заклятье зонтика из курса трудовой магии за прошлый год.
Задумчиво выведя короткий иероглиф, напоминающий букву «Т» с волнистой поперечной чертой, в воздухе перед собой и влив чутка силы, я с удовлетворением заметил, как в полуметре надо мной возникло слегка дрожащее марево силового купола. Все-таки за время вынужденного сидения в каземате я неплохо отработал все те немногие заклятья, что были мне известны. Особенно бытового назначения, коими так усердно пичкал студентов Сергей.
Дождь яростно хлестал по созданному мной куполу, но ни единой капли не долетало до темных доспехов. Лишь разлетались в стороны брызги под тяжелой поступью инквизиторских сапогов.
«Что-то на пафос потянуло, – подумал я, – неужели доспехи так на меня действуют? Хотя мечтал же раньше о чем-то эдаком. Вот и сбылась мечта идиота».
Погруженный в свои мысли, я на автомате дошагал до дверей женского общежития, зашел под козырек над входом и, развеяв купол, коротко постучал.
Правда, через пару секунд понял, что это было весьма бессмысленное действие. Вряд ли прямо за дверью кто-то ждал, что я приду. Поэтому в следующий момент я просто толкнул дверь от себя. Вот только та не поддалась, закрытая на какой-то замок. С досады поджав губы, я сжал кулак и саданул по двери уже им, совсем забыв, что на руках у меня далеко не обычные перчатки.
С грохотом замок вывернуло из дверного полотна, и ничем больше не удерживаемая дверь, покореженная и ощетинившаяся щепой, стремительно распахнулась в полутьму общажного вестибюля.
За спиной сверкнула молния, высветив на противоположной стене мой занимающий почти весь проем грузный силуэт. Громыхнуло.
– А-а! – раздался пронзительный женский крик, и, шагнув внутрь да чуть привыкнув к полумраку, я увидел забившуюся в угол бабку-вахтершу с разинутым в крике ртом и выпученными глазами.
– Инквизиция, – произнес я, мучительно соображая, как бы успокоить впавшую в истерику женщину. – А Ниике-хатун где живет?
Крик начал стихать, видимо,
