угрюмо взглянул на прислоненный к стене «калаш». Налет романтики со службы в инквизиции сдувало буквально на глазах. Теперь уже артефакт не казался мне столь здоровской штукой. А ну как дадут приказ его использовать по прямому назначению? Я ведь не могу просто так взять и убить кого-то по указке сверху. Мне надо знать, что этот человек действительно плохой – маньяк, убийца, насильник. Вот такого да, расстреляю не задумываясь. А просто кого-то неизвестного… Хладнокровно убить? Просто потому что это – приказ, а приказы не обсуждают?
В горле пересохло, а в висках застучало, запульсировало тревожной жилкой. Я стряхнул пот со лба, прикрывая глаза, не в силах разрубить гордиев узел противоречий, бродящих в моей голове.
Внезапно кольцо на пальце чуть потеплело, слегка кольнуло, и меня начало отпускать. Тело стало ватным, глаза затуманились. Я почувствовал, как бутыль выскальзывает из пальцев, со стуком падая на пол. Мутным взглядом проводив тихо выбулькивающееся на пол виски, растекающееся янтарной лужицей, вырубился.
Просыпался я с отчетливым ощущением помойки во рту и под отдающийся звоном в голове настойчивый стук в крышку люка, ведущего на чердак.
– Войдите! – крикнул я, морщась от скрежета собственного голоса, и подумал, тихо проклиная все на свете: «Что за гадость Серега притащил? Натуральная сивуха какая-то. И выпил вроде немного, а ощущение, как будто пиво с димедролом полночи глушил».
С опозданием я понял, что малость не одет, но люк уже распахнулся, и на чердак залезла вчерашняя полуголая брюнетка. Вернее, конечно, сегодня она была уже одетая, просто запомнил я ее именно такой.
С легким презрением оглядев мой непрезентабельный вид – опять в одних трусах и майке – и поморщив носик от до сих пор витающих в воздухе алкогольных паров пролитого вискаря, она уселась на освобожденный мною стул и, сощурив глаза, сурово спросила:
– И чего же вы хотите?
– Чего хочу? – переспросил я, удивленно подняв брови.
Что-что, а такого вопроса я не ожидал. Сумела удивить темноволосая красотка, сумела.
– Да, вы! – нетерпеливо подтвердила девица.
– Да вроде ничего не хочу, – все еще не понимая претензий, пожал плечами я.
Девушка поджала губы, прожигая меня взглядом, а затем вновь заговорила:
– Если бы вы рассказали то, чему свидетелем стали, то уже с утра академию наводнила бы моя чрезвычайно возмущенная родня. Но так как их здесь нет, значит, вы по какой-то причине эти сведения своему начальству не передали. Насчет ваших командоров я не обольщаюсь – уж они-то точно, зная, как я терпеть не могу их, да и всю эту вашу инквизицию, не преминули бы доложить отцу столь пикантный факт о моих… взаимоотношениях. Поэтому повторяю вопрос: чего вы хотите?!
– Ох, – поморщился я от прострелившей голову боли. – Девушка, да я вас даже не знаю, чтобы что-то от вас хотеть. Вы бы хоть представились
