была секундной – а что, если пострелёнок от матери-медведицы сбежал полюбопытствовать, откуда рыбным сытным духом потянуло, и мамаша уже ищет своё чадо ненаглядное и сейчас его рык услышала?!
Однако супруги все же остановились: если медвежонок за ними припустится, то уж точно догонит, и тогда уже и мамаша будет не нужна – одной лапой припечатает, играючи, хоть и медвежонок.
И вот они, вибрируя всеми внутренностями от страха, остановились, и медвежонок тотчас тоже остановился – смотрит на них, лапками своими косолапенькими перебирает, словно мнется на месте в нерешительности, и раскачивается так это на них из стороны в сторону, башкой, как маятником, опустив нос к земле, но искоса исподлобья на супругов при этом поглядывая, мотает и издаёт при этом все тот же утробный рык «рыэ-э-э!» Супруги снова начинают потихоньку беззвучно пятиться – малыш снова за ними, уже попроворнее. А дальше уже дорога начинается та самая, по которой они недавно круто вниз к сопке спускались, только теперь по ней им надо круто вверх, задом, подниматься.
Ну, пятятся супруги так вот, а медвежонок – за ними проворно семенит и, похоже, чуть ли уже не вприпрыжку собирается бежать.
Тогда капитан решает взять огонь на себя. Он жене и говорит:
– Ставь ведро и давай тихонечко отходи задом, а я останусь и тебя прикрою. Если удастся тебе до гарнизона добежать – зови на помощь. Не удастся… Значит, и я… и меня…
Он так говорит жене, а у той глаза сразу увлажнились от любви, и она ими вращает, типа – не уйду без тебя и смерть вместе принимать будем. Но по глазам супруга понимает, что не простит он ей никогда, если она не уйдет и помощь не приведет. И она ставит ведро это с рыбой у ног капитана и налегке начинает пятиться в гору. Медвежонок на её движение ноль эмоций, фунт презрения – на капитана смотрит. И жена, благополучно достигнув поворота дороги, за которым малолетний хищник уже не может её наблюдать, пускается со всех ног в гарнизон.
А капитан? Он видит, что медвежонок на отход жены не отреагировал, и решает, что, возможно, и его отпустит. Да дудки! Только он взял ведро и начал отступление, как этот малышок торопливо косолапыми лапками перебирая, и как-то бочком, за ним снова припустил.
Всё, думает капитан, точка, смерть пришла, не отпустит он меня. Ставит он снова это треклятое ведро наземь (нет, чтобы изначально сообразить, что они-то с женой медвежонку на фиг не нужны были, а только рыба в ведре, за её запахом он трусил за ними), короче – ставит ведро наземь, руками даже уже не трясущимися сигаретку достает – перед смертью хоть курнуть напоследок, – в рот вставляет, зажигалкой щелкает, и сделав судорожно затяжку с хорошей порцией никотина, прищурив глаз, смотрит на медвежонка и, сам того не сознавая, начинает с ним душевный разговор.
– Ну чего тебе надо? – делает ещё
