пока приходилось все записывать самим, вручную, что не всегда удавалось. Как узнать имя бродяги, который бросается на тебя с кулаками? Оперативники бурчали, что занимаются бюрократией, мол, кому вообще нужны все эти имена, если в следующей жизни будут другие? Это не надо ни мертвым, ни живым, лишь отделу статистики.
Подробно описав в отчете нападение бродяги с объяснениями, почему пришлось применить силу, Костя зевнул. Бодрость после душа и пуэра прошла, вновь навалилась усталость, причем такая, что боязно моргать: закроешь на мгновение глаза – и уснешь. Пора домой.
Он попрощался с Самданом и спустился на первый этаж. В одной руке – чемоданчик, в другой – пластины. По ступеням лестницы цокали черные хромовые сапоги, с них осыпалась подсохшая грязь, оставляя следы: так в сказках дети бросали рисовые зерна, чтобы потом найти дорогу назад. Тут же нахлынули воспоминания о драке, заболела шея. Давно уже на реинкарнаторов не нападали, в столице к ним обычно относятся уважительно, как и к врачам «скорой» медицинской помощи. И те и другие пытаются спасти жизнь, только разную. Вот Костя и расслабился.
Небольшое окно в двери с надписью «Хранилище» было закрыто, и Костя постучал. В ожидании ответа выглянул во двор. Отвыкшие от солнца за два месяца слякотной и дождливой осени глаза тут же заслезились. Внезапно погода решила побаловать москвичей, подарив им голубое небо и тепло. Костя даже пожалел, что весь сегодняшний день проспит, но после суточного дежурства сил ни на что иное не осталось.
Из хранилища никто так и не выглянул, и он постучал еще раз, погромче. Навалившись на деревянный подоконник под закрытым окном приемки, отколупнул потрескавшуюся и съежившуюся белую краску, покрывавшую дверь как кора сухого вяза. Кусочек краски отскочил сразу, будто совсем не держался. Ремонт в этом крыле не делали никогда. В Департаменте реинкарнации Москвы хронически нет денег.
Раздался щелчок, и в окне появилось знакомое лицо. Можно было догадаться, что сегодня ее смена: из-за возраста и лишнего веса она ходила медленно, все делала неторопливо, правда, тщательно. В отличие от напарницы всегда знала, где что лежит, какой номер кармографа за каким реинкарнатором сегодня закреплен, кто не сдал отчет и сколько пластин поступило за смену.
– Здрасьте, Нинванна! – Костя плюхнул перед ней чемодан с эмблемой Министерства.
– Здрасьте, здрасьте, вы с Самданом себе по второй смене взяли, что ли? Последние остались! Где дружок-то твой?
– Отчет мучает…
– Ох, а кармограф-то где так измазюкал?
При солнечном свете стало заметно, что влажные салфетки помогли слабо. Разводы покрывали весь чемодан, грязь забилась в тиснение в форме прерывистого круга.
– Да так получилось… Вы уж извините, не успел помыть.
– Ты сам-то цел? – нахмурилась приемщица, внимательно посмотрела на Костю и охнула, зажав рукой рот, поскольку шея реинкарнатора опухла
