знакомый и особенный, вспоминал, что и как она ему говорила, как смеялась и смущалась, когда бывала с ним.
Когда интервью закончилось и журналисты стали сворачивать аппаратуру, разрешили подходить за автографом. Он не мог двинуться с места.
А она присела к столу и, надев очки в очаровательной перламутровой оправе, подписывала экземпляры, внимательно смотрела каждому подходившему в лицо, спрашивала, кому подписать, и снова благодарила, улыбалась, если просили сделать селфи, не отказывала, улыбалась, благодарила, улыбалась…
11
Он так и не подошел. И даже когда толпа поредела и она, оставшись в обществе переводчицы, не спеша собирала книги в пластиковые контейнеры, негромко обмениваясь с той короткими репликами, он не смог сделать к ней ни одного шага. Он просто стоял и смотрел на нее, как когда-то тогда, давно, когда впервые увидел ее в этом же холле с программой его конференции в руках.
Потом Вета взяла его под руку, и они пошли к выходу.
– Знаете, дядя Алекс, – сказала она, когда они уже сели в машину и он, надев перчатки, готовился трогать, – а я ведь взяла экземпляр для вас тоже. Так интересно получилось, я сказала ей, как меня зовут и коротко напомнила о том, что она приезжала в Ларису.
– Да? И что же, она вспомнила? – Алекс с интересом повернулся к молодой женщине.
– Да, она заулыбалась, даже смутилась немного. Потом сказала, что, возможно, я увижу вас, и попросила передать вам вот этот экземпляр. Там подписано для вас, посмотрите.
Вета протянула Алексу небольшое издание в приятном мягком матовом переплете.
Алекс порывисто стянул перчатки, поднес руку к лицу проверить, был ли он в очках, и открыл книгу. Поверх титула наискосок были написаны всего три слова по-гречески ее аккуратным почерком с наклоном вправо: «С любовью, Джулия».
12
Дома Эвелина встретила его обычным для нее вопросом о том, как все прошло. Он кивнул, аккуратно повесил пальто на плечики в шкаф, прошел в спальню переодеться. Там он спрятал книгу среди других, заткнутых как попало в небольшом книжном шкафу, стоявшем с его стороны кровати. Ничего обсуждать с женой он не собирался.
Однако за ужином Эвелина вдруг заговорила о путешествиях. Она принялась увлеченно рассказывать о том, как кто-то из ее приятельниц осенью побывал в Москве и Санкт-Петербурге, и что эта дама привезла из поездки незабываемые впечатления, яркие фото и видео, и, что было особенно необычно, прекрасно иллюстрированные альбомы фотографий шедевров экспозиций Эрмитажа и Русского музея.
– А ты знаешь, Алекс, мы ведь тоже могли бы слетать в Россию. Что ты об этом думаешь?
Алекс, который до этого сосредоточенно жевал отбивную, поднял глаза от тарелки и невольно переспросил, так как ему показалось, что он ослышался:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст
