и официантка отвела от неё взгляд, Магдалина и Богдан бросили одновременно «бренди». А после позабавленные этим, переглянулись, как будто между ними была какая-то великая тайна.
– Богдан художник, – гордо заявила Вика.
Как будто в этом было её достижение.
– Художник, да? – слегка иронично спросила Магдалина, приподняв одну бровь.
Мужчина ухмыльнулся как-то несмешливо, пожав плечами.
– Так получилось, – и между слов Богдана и Магдалины звучала не высказанная шутка.
Как будто между ними был свой собственный мир.
– Не просто художник, а гениальный художник! – продолжала хвастаться достижениями своего мужчины, Вика.
– Это лесть, – понизив голос, как будто это была большая шутка, – я просто художник, чьи картины сейчас в моде.
– Он скромничает, – уверенно заявила девушка, – его пытаются заполучить самые крупные галереи, а он решил провести свою выставку пару дней назад в какой-то крошечной галереи!
– Странное сочетание профессий, – указав на жетон на цепочке, сказала Магдалина.
– На самом деле у военных и художников много общего. И те и другие не знают, что делать со своей жизнью.
Вика стала привычно болтать. Она всегда много говорила, желая быть в центре внимания, даже в обычной беседе. Она каким-то магическим образом умудрялась игнорировать молчание Магдалины и Богдана. Они лишь иногда вставляли какие-то односложные реплики, когда она прерывала свой рассказ, чтобы задать вопрос.
– Я отойду носик припудрить, – бросила девушка, оставляя своего мужчину и сестру за столиком.
– Должна ли я извиниться за то, что говорила о твоих картинах? – когда Вика скрылась где-то между столиков, спросила Магдалина, отпивая со своего бокала с бренди.
– Нет, конечно, – фыркнул мужчина, – без тебя я бы умер там от скуки. Тем более ты была права. Та картина, помнишь её? Я нарисовал её только ради денег.
Магдалина рассмеялась.
– Всегда знала, что гениальность – это умение определять, что хочет увидеть общество.
– Мало того. Тем, кого считают гениями позволено намного больше.
– Например?
– Если обычному человеку его странности не прощаются, то если я это сделаю, то все скажут «ну да, он же гений». Даже если я сейчас уйду и скажу Вике, что был приступ вдохновения, она ничего мне не скажет.
– Только если ты не забудешь заплатить, – затушив сигарету об пепельницу, лукаво ответила девушка.
– Естественно, – подняв бокал так, как будто хотел произнести тост, сказал мужчина, – такие девушки удобны. Те, которые ценят во мне только деньги.
– И как не стыдно, – надеясь, что мужчина уловит сарказм, в её голосе, сказала Магдалина, – говорить такое её сестре?
Богдан ухмыльнулся, лицо было искажено веселостью.
– Ох, ты же ей расскажешь и она меня бросит. Что же мне тогда делать? Мое сердце разобьётся.
