утром спросит, а я не готова. Потом, собралась с духом и по стеночке поползла в сторону морга. Взяла пробирки и набрала в них образцы тканей, жидкостей и волос. Подумав, решила еще образец ногтей взять. Может им что-то добавлять стали задолго до того, как похитили. Нашла ножницы и наклонилась над телом. Краем глаза заметила, что параллельно со мной, по той же траектории, что-то движется сбоку. Тело среагировало быстрее мозга.
Пока в голове зрела мысль «А, что бы это могло быть?», ноги оттолкнулись от пола, в попытке то ли запрыгнуть на каталку с трупом, то ли перепрыгнуть ее. И поскольку четкий план в мозгу так и не сформировался, я недоперепрыгнула. То есть, практически перелетела бездыханное тело, зацепившись носком за край каталки.
В итоге, с грацией табуретки приземлилась на пол и сверху на меня упал труп, рядом, гремя о кафельный пол, каталка. Замерла, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг.
Сбоку сгрохотали чьи-то кости. Удивленно повернула голову на шум.
На полу, в той же позе, что и труп, лежала Груня.
– Ты что делаешь? – зашипела на скелет.
– Тсссссс! Маскируюсь. Это же какая-то тайная операция? Да?
Я вылезла из-под тела. Хотелось кого-то убить. Сердце стучало, как сумасшедшее, руки мелко подрагивали, в волосах, по-моему, появилась первая седина. Мало мне того, что я шастаю по кабинетам без разрешения командира, так меня еще и умертвие до Кондратия довести пытается.
– Вставай. – зыркнула на Груню.
– Зачем?
– Расчленять тебя буду. Потом упокою, потом подниму и буду долго и проникновенно рассказывать про уважение к хозяину.
Груня грустно встала, подняла с диким скрипом каталку, забралась на нее, растянулась на ней и, со скорбным видом, всхлипнула.
– Я ей покушать принесла, переживаю, ноченьки не сплю, глаза выплакав. А она? Поганка бессердечная, кикимора болотная жизни меня лишить хочет. Не подруга ты мне больше, не подруга.
– Э, ты с выражениями то полегче.
Обернулась и увидела у двери давешнюю, потрепанную корзинку. Ё-моё, может я и погорячилась.
– Ладно. Прощаю. Но это в последний раз. Странно, что нас никто не навестил. Шум стоял, мертвого поднять можно.
– А, так там дежурный без сознания. – Груня села на каталку и болтала ногами. Я замерла.
– Как без сознания? Почему?
– Ну, его кто-то лопатой приложил. Еще часа на два-три, приложенный будет. – внутри все оборвалось, загривком чувствую, мое умертвие имеет к этому непосредственное отношение. Повернулась к Груне.
– Ну? Давай не с урезанной версии начнем.
– Он меня не пускал. К тебе не пускал. А ты голодная, одинокая, никому не нужная здесь сидишь. – Груня скорбно сгорбилась. Я подошла и обняла ее.
– А ты?
– А что я? Меня не пустили. Я вышла. Не драться же
