прямо как конюх, с которым я встретилась перед ужином. Точно таким же тоном, как вы, он произнес: «Un bacio».
Уоллингфорд ошеломленно сделал шаг назад.
– Конюх?
– О да. Он был немало удивлен, как мне показалось. Но быстро пришел в себя…
– Представляю.
– …и очень мило выполнил мою просьбу. Это ваш конь? Ты чудесное животное, да, мой дорогой? – Абигайль прошла мимо графа и взяла морду Люцифера в ладони. – Да, мой милый, ты действительно восхитителен. Замечательный породистый конь.
Обрадованный Люцифер тихонько заржал.
Уоллингфорд покачал головой:
– Послушайте, мисс Харвуд. Вы хотите сказать, что целовались с конюхом? Здесь?
– Да, а еще мы обнимались. И кстати сказать, поцелуй итальянца был намного приятнее, чем у конюха нашей конюшни.
– У конюха вашей конюшни? – Уоллингфорду показалось, что пол закачался и начал проваливаться у него под ногами. Ему даже пришлось ухватиться за деревянное ограждение стойла Люцифера, чтобы не потерять равновесие.
– Да, его зовут Патрик. – Абигайль повернулась к герцогу: – Он брат одной из служанок моей сестры. О! Ха-ха-ха! Я знаю, что вы подумали. Нет, нет, уверяю вас, я не целуюсь с кем попало и где попало. – Абигайль принялась гладить голову Люцифера, и Уоллингфорд готов был поклясться, что конь ему подмигнул.
– Прошу прощения, мисс Харвуд, что пришел к подобному неуместному умозаключению.
– О, какой вы грозный! Вы всегда так вскидываете брови? Как там у Шекспира? «Пускай над ними нависают брови, как выщербленный бурями утес над основанием своим, что гложет свирепый и нещадный океан»[3].
– Вы совсем с ума сошли?
– Нет, совсем немного, поверьте. Я уже сказала, что, как правило, не целуюсь с конюхами. А если подобное вдруг случилось, то это всего лишь часть эксперимента.
– Да вы действительно сошли с ума!
– Вам легко говорить. Уверена, у вас отбоя нет от молочниц и служанок всех возрастов с тех самых пор, как вам сменили панталоны на брюки.
Уоллингфорд вознамерился возразить, но не нашел слов.
– Вот видите? В то время как я, благовоспитанная молодая леди, которая всего месяц назад отпраздновала свой двадцать третий день рождения…
– Двадцать третий!
– Да. – Абигайль вздохнула. – Понимаю, что выгляжу смешно. И тем не менее я стою здесь с вами и пребываю в совершенном отчаянии. Ведь я вознамерилась подыскать себе любовника до конца этого года.
– Любовника? А почему не мужа?
– О, я не собираюсь выходить замуж. Ну, если только дядя не принудит выйти замуж за какого-нибудь отвратительного богача, подвесив Александру над ямой с гадюками, чтобы вырвать у меня согласие…
– Над ямой с гадюками?
– Ну или с кобрами. Они тоже весьма ядовиты. Или с какими-то другими гадами. Знаете, я где-то прочитала, что шесть из десяти самых ядовитых змей в мире обнаружены в Австралии. Остается лишь
У. Шекспир. Генрих V. Пер. Е. Бируковой.
