на поле боя. Между той барышней на выпускном балу, и этой санитаркой на рисунке всего два с половиной года…
А в начале зимы вернулся с фронта Николай. Ему посчастливилось выжить после газовой атаки, но здоровье было подорвано. Его комиссовали из армии, и после госпиталя он приехал домой. Война сильно изменила, словно состарила его. Куда девался прежний весельчак и придумщик? Он стал молчаливым, раздражительным и постоянно подкашливал. Николай не мог найти себе место в мирной жизни. Безделье и неопределенность делали его еще более мрачным.
В феврале волнения в Петрограде достигли апогея. Император подписал манифест об отречении от престола, власть перешла к Временному правительству. Все надеялись на перемены к лучшему, однако их не последовало, люди по-прежнему голодали, на фронте царила неразбериха, солдаты бросали оружие, отказывались подчиняться командирам. Петроград наводнили мародеры, грабеж стал обычным делом. Смута продолжалась.
Из псковского имения пришли дурные вести: дом разграблен, прислуга разбежалась, управляющий исчез. На Павла Николаевича больно было смотреть.
– Мы разорены… – растеряно повторял он, и депеша прыгала в его трясущихся руках. Мария Феоктистовна хлопотала вокруг мужа:
– Павлуша, успокойся, тебе нельзя так волноваться… Ох, да что же это творится?! Креста на них нет!
Глава 5. Бегство
Ветер гнал по мокрой мостовой желтые листья. Дождь, словно расшалившийся ребенок, шлепал ладошками по неспокойным водам Мойки, затихал, будто отдыхая, и вновь принимался за свою игру. Софья печально смотрела сквозь окно на знакомые с детства очертания домов, чугунный узор парапета, шпили Адмиралтейства и Петропавловки, видневшиеся за крышами, и думала, что, возможно, видит все это в последний раз.
– Соня, ну где же ты, поторопись, извозчик вот-вот приедет! – раздался снизу нервный голос матушки.
Софья окинула прощальным взглядом свою девичью комнату, коснулась кончиками пальцев шелкового покрывала на постели, цветочной гирлянды на обоях, и поспешила вниз.
В марте восемнадцатого года теперь уже большевистское правительство, пришедшее на смену временному, заключило с Германией мирный договор, Россия вышла из войны. Но жить легче не стало, скорее, наоборот: в Петрограде воцарились голод и холод. Хлеб теперь давали по карточкам, сто двадцать граммов на едока.
Владелец газеты, в редакции которой работала Соня, бежал, опустошив сейфы, сотрудники оказались без работы и денег. Семья Осинцевых выживала за счет продажи своих вещей, всего, на что Николаю удавалось найти покупателей. Одна за другой пропадали со стен картины, пустела домашняя библиотека, буфет с фамильным серебром, сундуки с меховыми манто и, наконец, за бесценок был продан рояль. Семья быстро спускала все, что наживалось поколениями.
Так же быстро редел круг знакомых. Город пустел, целые семьи уезжали, кто куда и как
