С вопросами, ежели что, к Чекмаревой обращайтесь.
В сестринской Соня переоделась в униформу и едва узнала себя в высоком мутном зеркале.
– Дежурить будешь в пятой и шестой палатах, там выздоравливающие лежат. А меня, если понадоблюсь, найдешь в первой или второй. Да, и еще: будь с некоторыми построже, они как дети, махом на шею сядут, если слабину почуют.
В бывшей классной комнате, вместо парт, тесно стояли в два ряда железные койки. Около двух десятков раненых с любопытством разглядывали новенькую сестричку. Воздух в палате был еще более тяжелым, чем в коридоре, от неприятных запахов к горлу подкатывала тошнота. Соня попыталась приоткрыть окно, с трудом дотянувшись до фрамуги. И тут же с соседней кровати раздался недовольный голос:
– А ну, закрой! Дует.
Голос принадлежал пожилому солдату, из-под бинтов на девушку смотрели недобрые глаза.
– Судно лучше подай!
Преодолевая брезгливость, Соня неумело затолкала судно под одеяло.
– Сестра, воды! – раздался голос из противоположного угла.
– Эй, сестричка, помоги повернуться на другой бок!
– Судно-то забери!
Соня спешила от одного больного к другому, стараясь выполнять свои обязанности как можно лучше.
В дверь заглянул щуплый солдатик на костылях:
– Сестричка здеся? В третьей Пряжкину плохо, врача бы…
Соня поспешила в третью палату, с одной из подушек на нее глянули жалобные глаза совсем юного парнишки:
– Мокро что-то…
Откинув простыню, Соня увидела пропитавшуюся кровью и гноем повязку на животе, расплывающееся на простыне пятно. В глазах у нее потемнело, стены поехали вверх.
Очнулась от резкого запаха нашатыря, над ней склонился уже знакомый врач.
– Ты, голубушка, держи себя в руках, или дома сиди, цветочки крестиком вышивай, – сказал он жестко, – а мне с тобой возиться некогда, меня раненые ждут.
Соня с трудом поднялась с пола, держась за опустевшую кровать с окровавленной простыней.
– Сестра, помоги подняться, мне бы выйти покурить…
– Сейчас, сейчас, подождите минуточку, – пробормотала Соня. Держась за стенку, на подгибающихся ногах вышла в коридор, и поспешила к выходу. На крыльце ее вырвало, на свежем воздухе стало легче. Она присела на ступеньки, чтобы отдышаться. Ей отчаянно не хотелось возвращаться в это царство страданий и боли.
К крыльцу подкатил крытый грузовик, из кабины выпрыгнул военный, на ходу вытаскивая бумаги из планшета, крикнул Соне:
– Эй, сестренка, не спи, зови санитаров, выгружайте раненых.
Соня вернулась в здание госпиталя, в растерянности остановилась в коридоре – куда бежать-то? Мимо широкими шагами прошел офицер, сердито зыркнул на девушку:
– Ну, чего столбом встала, барышня?! – и зычно крикнул, –
