случае, говорят они, какая вам разница что пить? Вы ж все равно пьете?! Вы только разрешите нам вас травить этим самым спиртом, а там уж – кто хочет пить, тому – пожалуйста, кто не хочет – насильно в рот заливать никто не станет!..
А между тем, проблема-то ведь не только в том – пьют люди или нет. Поощряет ли власть ядопитие – вот, что важно! Соответственно, недопустимо замалчивать вопрос о растлевающем влиянии самого факта появлении в Аскизе филиала усть-абаканского спиртзавода, о растлевающем влиянии на всех тех, кто хотел бы отличать черное от белого? Если власть «Сыродела», власть села, района думает лишь о том, как бы ей получше выглядеть в финансовом ракурсе, она старается достигать этого в том числе с помощью такого такими варварского средства, как производство алкогольного яда. Если же она думает, прежде всего, об улучшении жизни всего населения в целом, она напрочь отметает все то, что способно вредить одним, принося сомнительную пользу лишь некоторым. И в самом деле, почему это многопьющая часть сельчан должна уподобиться навозу, на котором будет произрастать благополучие части сельчан малопьющих или даже не пьющих вовсе? Об этом, кстати, великим писателем Ф. М. Достоевским написан целый роман «Преступление и наказание», в котором показана вся порочность и нелепость арифметики Родиона Раскольникова, считавшего, что 1 – меньше 100. И поэтому, дескать, ради счастья сотни, можно укокошить одну-единственную старуху-процентщицу. Оказалось, что нельзя осчастливить одних за счет гибели других. Кровь и алкоголь – весьма ненадежное основание для возведения дворца благоденствия.
У директора «Сыродела» и посланца «Мибиэкса», по всей видимости, по русской литературе была твердая и всегдашняя тройка…
Так вот, очень важно, какого курса придерживается власть: она ориентирована на шкурную целесообразность или же на укрепление здоровья и социального благополучия всех? Важно знать: курс однозначен и принципиален, или же он по типу «двойной бухгалтерии»? Именно это-то и важно, поскольку выжить можно только с властью, которая не только тверда, но еще и не гоняется за двумя зайцами одновременно. Только такую власть поддерживает столь же однозначно и сам народ.
Вспомните мусульман: стоило мусульманской элите 15 веков тому назад заявить о своей принципиальной позиции в отношении спиртного, не смотря на тогдашнюю нищету, как все население это поняло и приняло. Народ и человек язык однозначный и ясный – понимали всегда. Если же некто начинал наводить тень на плетень: дескать, тазик – вредно, рюмку – можно, он неизбежно получал и рюмку, и тазик, и все иное в придачу. Вспомните притчу о тибетском монахе, перед которым встал выбор: либо переспать с женщиной, либо выпить вина, либо зарезать козу. Для этого монаха, давшего обет безбрачия и трезвости, было грехом и первое, и второе, и третье. Но нужно было непременно что-то выбрать. И он решил, что выпить вина – это грех наименьший. И он – выпил. И что? И выпив, после этого и с женщиной ночь провел, и козу прирезал. Т. е., пытаясь выбрать наименьшее зло, он, в результате, выбрал все в совокупности. Совершенно очевидно, что замена одного средства
