на раскуроченный сейф в секретере, где лежали деньги. Пусто. Удовлетворенно пробормотала: «Фарфор на месте». С бесстрастным лицом отправилась в спальню – ее шкаф настежь, в нем ни двух шуб, ни сапог, ни туфель, ни платьев. Мерным шагом двинулась в мою комнату – кроссовки, куртки, джинсы испарились. Наконец добралась до кухни. Микроволновки, миксера еще чего-то нет. Она недрогнувшей рукой открыла шкафчик со стираными полотенцами и еще с какой-то ветошью. Обнаружила, что там порядок, и засмеялась. Я думала, бедная хозяйка оскверненного дома сошла с ума. Но мама пошарила за тряпками, вытащила шкатулку со своими драгоценностями и торжествующе сказала: «Не нашли, гады».
– Может, пойдем на воздух? – спросил бывший, подзывая официанта. Он явно заскучал от перечисления украденного у нас двадцать лет назад добра.
– Да, пора, – согласилась я.
Некогда родной мужчина недвусмысленно сжал мои колени своими и услышал от меня краткое и емкое:
– Не мечтай.
– Мечтать не вредно…
О, вспомнил пошлость нашей юности, которая уже тогда безвозвратно устарела. Но я еще не закончила:
– В общем, отчим вел себя безобразно. То утверждал, что квартиру обчистили мои друзья-приятели, которых я сама же и впустила, то обвинял маму в том, что она захлопнула обе двери и ни одну не заперла. Но хуже всего, что он начал прикладываться к бутылке. По мере того как милиция преуспевала в нераскрытии кражи, надирался все чаще и чаще. Мама, наученная горьким опытом с моим отцом, выставила его. Так что она не загубила двух мужей, наоборот, пыталась их спасти. Но не ценой же собственной жизни! Пойми, женщина, которой все только мешали, не сдалась. Чутье у нее на время, в котором она живет. Знаешь, что про девяностые говорит? «Провалились в мартовскую полынью, кто-то захлебнулся, кого-то утянуло под лед. Те, легковесные, кому удалось выбраться, в большинстве своем истерично метались и были не в состоянии определить направление. А я сразу побежала к берегу по трескавшемуся под ногами льду. В этой ситуации трещин не видишь, но слышишь какой-то угрожающий грохот и противный скрип. Жутко было, конечно, хотелось лечь и ползти. Но я неслась изо всех сил, потому что на руках у меня была маленькая дочь». Думаешь, после этого я позволю тебе говорить про маму гадости?
– Да, «Хижина дяди Тома» в детстве произвела на нее неизгладимое впечатление, – произнес бывший.
– Дурак! – не выдержала я. – Она чуть не утонула в такой полынье. Гуляли три подружки в запрещенном родителями месте. Одна неудачно поставила ногу на затянутую тонкой коркой и запорошенную снегом воду. Классика. Провалилась, конечно. В тяжелой советской мутоновой шубе. Девчонки перепугались и убежали. Даже взрослым не сказали, чтобы те не наказали за прогулку. Мама сама выбиралась в полном одиночестве.
– Извини.
– Извиню, конечно. Ты тоже за «дурака» не сердись. И будь добр, ответь мне на последний вопрос. Почему тебя
