style="font-size:15px;"> – Иди на хрен.
– Сам иди, – бросаю я в ответ. – Как уже говорила, они знают меня. Всего несколько дней назад я была с ними, а теперь я с тобой. И если я появлюсь в этом чертовом платье и балетках, с кудряшками на голове и улыбкой на лице, выглядя как очередная точная копия всех твоих стандартных сучек, ты отведаешь цемента быстрее, чем успеешь произнести слова «я сдаюсь».
– Я никогда не сдаюсь.
– А я никогда не подстраиваюсь и не подчиняюсь, – презрительно произношу я. – Если хочешь, чтобы тебе поверили, дай мне остаться собой, потому что я ни для кого на этом хреновом свете не собираюсь становиться какой-то другой. И даже если теперь я для них шлюха, не заслуживающая ни капли доверия, они не какие-то безмозглые бараны. И тебе придется это признать, потому что они это доказали. А если не признаешь – выставишь себя лохом.
Не дожидаясь ответа, я поворачиваюсь, иду к машине этого мудака и сажусь в нее.
Через несколько секунд он тоже занимает свое место.
– Ну, по крайней мере, ты попыталась замазать круги под глазами.
Говнюк.
Глава 6
Мэддок
Я отпрыгиваю и встряхиваюсь, а потом делаю шаг вперед для очередной комбинации ударов.
Цепь лязгает, ударяясь о брус, груша для битья отскакивает обратно к моим рукам без перчаток, порезы на костяшках пальцев становятся все глубже, и кровь тонкими струйками стекает по предплечьям, капая на резиновый мат у меня под ногами.
Я продолжаю – раз, два, удар снизу. Левой, правой, удар по почкам.
Его щека, его челюсть, его чертов висок. Сдохни, ублюдок.
На правой руке рана раскрывается до кости, и я сжимаю челюсти, обхватывая руками подвесную грушу, чтобы отдышаться.
Я не могу поверить во все это дерьмо.
Я не видел ее три чертовых дня, а такое ощущение, что прошло три чертовых года. Почему и как вообще мы согласились просто сидеть и ждать, я понятия не имею.
Это просто, мать его, пытка какая-то.
– Ты закончил, мальчик?
Я опускаю подбородок к груди, руки безвольно падают вниз. Я поднимаю взгляд на дверь, зная, что у нее за спиной стоят мои братья.
Что, реально, козлы?
– Нет-нет, дитя, – предостерегает Мейбл, подходя ко мне с набором для оказания первой помощи. – Не смотри на них так. Они правильно сделали, что позвали меня. По виду тебе так же плохо, как тогда, когда ты узнал, что зеленый Могучий Рейнджер[1] покинул шоу.
На моем лице появляется улыбка, несмотря на дерьмовое настроение и смешки братьев у нее за спиной.
Она едва улыбается, а потом машет рукой через плечо, подавая сигнал Ройсу и Кэптену, чтобы они вошли.
– Я смотрю, тут проделано немало работы, – она многозначительным взглядом окидывает тату на левой стороне моей груди, уходящую к лопатке. Она готова лишь наполовину – десять чертовых часов в кресле.
«Могучие Рейнджеры» (
