когда тебе захочется поставить вопрос о недоверии и перехватить лидерство, а мне все так осточертеет, что я сам буду надеяться на твой успех. Но пока что у нас и так самая настоящая демократия.
– Вот как?
– Я действую в интересах и от имени большинства – четверых против двоих. Так мне, по крайней мере, кажется. Но меня это не устраивает. Мне необходимо абсолютное большинство, я не могу бесконечно пререкаться с меньшинством. Я имею в виду тебя и твою мать. И я хочу, чтобы нас стало пятеро против одного еще до того, как мы вернемся в убежище. Я жду от тебя заверений в том, что ты не будешь вмешиваться в мои попытки заставить, принудить, пусть даже путем «издевательств», твою мать принять на свои плечи равную долю нашего общего груза, – это в том случае, если ты не намерен бороться за лидерство.
– Ты просишь, чтобы я согласился на такое?
– Нет, я настоятельно советую тебе это сделать. Или сознательное подчинение с твоей стороны… или при следующем столкновении один из нас умрет. Учти, я ни словом, ни жестом не стану предупреждать тебя. Вот поэтому-то наилучший для тебя выход – выстрелить мне в спину.
– Перестань болтать чепуху! Ты же прекрасно знаешь, что я никогда не выстрелю тебе в спину!
– Уверен? Потому что я-то выстрелю тебе в спину или куда придется, если проблемы снова возникнут. Дьюк, я вижу только один выход из этой ситуации. Если ты не согласен на добровольное подчинение, если ты не считаешь, что способен сместить меня, если ты не можешь заставить себя убить меня и если ты опасаешься, что во время очередного конфликта один из нас будет убит, то тогда есть вполне мирное решение этой проблемы.
– Какое?
– Ты можешь уйти в любое время, когда захочешь. Я дам тебе ружье, патроны, соль, спички, нож и все, что ты посчитаешь необходимым. Хоть ты этого и не заслуживаешь, но я не могу тебе позволить уйти ни с чем.
Дьюк зло рассмеялся:
– Предоставляешь мне возможность сыграть роль Робинзона Крузо, а всех женщин оставляешь себе?
– Отчего же? Любой, кто захочет, может уйти с тобой. Со своей законной и равной с остальными долей всего, что у нас есть. Можешь взять с собой всех трех женщин, если, конечно, тебе удастся увлечь их своей идеей.
– Что ж, я подумаю.
– Подумай, подумай. А пока займись-ка лучше политикой, чтобы увеличить свои шансы на победу в «демократических» выборах, и постарайся быть осторожным, чтобы не схватиться со мной раньше, чем ты будешь готов к этому. Я честно предупреждаю тебя. Тем более что мое терпение кончилось – ты выбил мне зуб.
– Прости, я не хотел.
– Когда ты бил, этого не чувствовалось. Вот и убежище, так что можешь начинать «добровольно подчиняться» с того, что сделаешь вид, будто мы прекрасно провели время.
– Слушай, отец, если ты не хочешь, чтобы…
– Помолчи. Меня от тебя тошнит.
Когда они подошли к убежищу совсем близко, их заметила Карен и радостно закричала. Из туннеля тут же вылезли
