и хочется написать что-нибудь, восхищаясь просторами…
Но перед этим, пока Джексон доделывает сюрприз, нужно написать своим «начальникам». Я отправляю сообщение Даниэлю и маме о том, что приеду домой поздно, чтобы они не сидели в ожидании меня. Даже, если одежда не высохнет, домой я обязана вернуться. Иначе – беды не миновать.
Быть в халате перед Джексоном не совсем комфортно. Хотя в прошлом между нами были близкие отношения, и каждый из нас был ознакомлен с телами друг друга, но все-таки это было так давно, и всё уже кардинально изменилось.
Пока я разглагольствую сама с собой, я и не замечаю, как Джексон появляется рядом. От неожиданного его прихода, я вздрагиваю.
– Милана, все готово! Как там наша пицца? – громко спрашивает Джексон, ну или мне показалось, что громко.
Черт. Она вылетела у меня с головы.
– М-м-м, думаю, что аромат нежного сыра «Моцарелла» и свежих томатов говорит нам о готовности пиццы, – испуганно предполагаю я.
Еще бы пару минут, и она сгорела. Съели бы тогда. Но только друг друга.
«Милана, думай, о чем думаешь».
– Я сейчас всё сделаю сам, ты можешь обжечься. – Заботится. Приятно это чувствовать. – Достанешь поднос? Он в нижнем ящике рядом с холодильником.
– Да, конечно.
Я следую тому, что мне сообщает Джексон. Мне приятно, что большую часть приготовления еды он берет на себя. А я просто стою или сижу и внаглую пялюсь на его тело… Возможно, есть доля правды в фразе: «Лучший способ избавиться от соблазна – поддаться ему». Но не в моем случае. Этого нельзя допустить.
Джексон красивым образом накладывает кусочки пиццы на поднос, и я иду за ним в то место, в котором мы будем кушать долгожданный, приготовленный нами, ужин. Мы поднимаемся по лестнице.
«Неужели мы пойдём в комнату?» – пробегает с ужасом мысль в моей голове.
– Джексон, а куда мы идём?
– Милана, твоё любопытство с годами только увеличило свои обороты? – Он смеется и бросает на меня нежный взгляд.
– Джексон, – закатываю я глаза, – я серьёзно.
– Третьего раза я не потерплю… – возбуждающе произносит он.
Что? Ему не нравится, что меня раздражают его подколы или то, что я закатываю глаза по привычке, в случае проявления недовольства?
– Что? – недоумеваю я.
– Позже узнаешь.
Мое сердце уходит в пятки, когда я от Джексона слышу такие «фразочки». Пройдя спальную комнату, я выдыхаю. Но мое воображение продолжает подсовывать картины, которые точно сведут меня с ума.
– А сейчас ты должна закрыть глаза! – мягко указывает Джексон.
– Снова? – улыбаюсь я.
– Да, чтобы сюрприз состоялся. Я подам тебе руку, чтобы помочь подняться кое-куда.
Я киваю. Рука Джексона касается моей, и он нежно, поддерживая меня за талию, оказывает мне помощь, чтобы переместиться, по ощущениям, на поверхность, выше второго этажа. Мышцы в глубине живота сладостно сжимаются от
