Зеркальный лабиринт. Светлана Константиновна Астрецова

      За каторжный труд и за ярость азарта,

      За ярды препятствий – нет равной награды.

      Отрада и праздная времени трата —

      Стать рядом с творцами первого ряда.

      Говорят, что творец Вселенной

      Умер, не пережив творенья,

      И смиренно шедевр нетленный

      В силах высечь лишь смертный гений.

      Мечтают отчаянно и беспечно

      Века, как часы, коротать бесконечно

      Все те, кто не знает, как убить вечер.

      Наш ад – это жизнь,

      протяженностью в вечность.

      Слышу песни и смех людей,

      Надевающих маски смерти[18],

      И цветами свою постель

      Убираю, как холст с мольберта.

      Неотступной сиделкой боль

      Усмиряет огонь и трепет.

      Замурованная живой

      Я в разрушенном теле – склепе —

      Ощущаю свое родство

      С арестантом, чья цель – свобода.

      С нетерпеньем и торжеством

      Я желаю и жду ухода.

      Быть вожаком и жертвой травли —

      Судьба тирана и пророка.

      В который раз на кон поставлю

      Свое упорство против Рока.

      Как казнокрад, я за растрату

      Мгновений заслужил расстрела.

      Как медик, допустив халатность,

      Стою над распростертым телом

      Надежды. Жду опустошенный,

      Беспомощный – судьбы, момента.

      Меж рукописей, погребенных

      В столе, теснится рой сюжетов.

      За то, что сны, как акты пьесы,

      Интригой оживлял умело,

      За то, что до полета в бездну

      Был в силах сделать, но не сделал,

      За то, что почитал опасность

      И крепко запертые двери,

      Приговорен единогласно

      Судом героев к высшей мере.

      Шагами прохожих могилы растравлены,

      Спокойней и строже в июне растения.

      Семью непокорными желтыми главами

      К богам продирается храм Вознесения.

      У самой дороги, под синими соснами,

      Огромные крылья смежают два ангела;

      Становится к вечеру пепельно-розовым

      Простое надгробие белого мрамора.