Елена, и вскоре они втроем забрались в просторный «Порше», за рулем которого сидел жизнерадостный якут. Он представился Николаем, потребовал, чтобы Катя села на переднее сиденье, и все время восклицал:
– А там у нас театр!.. А здесь – Дом дружбы народов!.. А вон там – музей с таким мамонтом, закачаешься!
За окнами машины проносились в основном однотипные серые многоэтажки, иногда – деревянные строения, очень редко – какие-то яркие пятна: рисунок на стене дома, красиво оформленный цветник на площади, редкие и небольшие торговые центры. Но водитель так искренне восхищался всем вокруг, что Кате передалось его настроение и на душе полегчало.
– Мы сможем сходить в музей? – спросила она отца.
– На обратном пути, думаю, сможем.
– В Музей вечной мерзлоты сходите обязательно! – горячо поддержал водитель.
– То есть как это – мерзлоты? – удивилась Катя.
– А вот так! Земли у нас совсем чуть-чуть, тонкий слой, а под ним – сплошной лед. Ну вот и сделали музей. Изучают. И правильно делают. Мало ли что там, в этих льдах.
Он проговорил это простодушно, но Кате вдруг вспомнилось тревожное чувство, охватившее ее во сне.
«Устала с дороги», – сказала она себе.
Николай привез своих пассажиров к невзрачному многоэтажному дому. Если бы не потертая надпись возле подъезда, догадаться, что здесь расположена гостиница, было бы невозможно. Катя мысленно приготовилась к самому худшему, но внутри оказалось светло, чисто и довольно современно – даже кулер стоял. Приветливая девушка быстро зарегистрировала постояльцев и протянула ключи – целых три. Кате было приятно, что для нее предусмотрели отдельный номер.
– Ложись сразу спать, – посоветовал отец. – Завтра в семь подъем, завтрак и выезжаем.
– Так ведь рано еще, – Катя посмотрела в окно, за которым серело небо.
Елена рассмеялась.
– Здесь не темнеет! Ночи сейчас совсем белые.
– У нас плотные шторы, – с гордостью сообщила девушка на стойке регистрации. – Туристы хвалят.
В номере было просто и не очень уютно: одноместная кровать, тумбочка, шкаф и вешалка. Катя подошла к окну. Улица была пустынна, ощущалось приближение ночи, однако небо, действительно, и не думало темнеть. Так странно. Кате приходилось видеть белые ночи в Санкт-Петербурге, однако здесь все было совсем иначе.
Она задернула шторы – и в самом деле очень плотные – и, не раздеваясь, прилегла на кровать. Сразу же сморил зыбкий сон. В него прокрадывались приглушенные звуки – кто-то ходил по коридору, скрипела дверь соседнего номера, доносились чьи-то голоса. А потом раздался стук, тихий и четкий.
Катя вздрогнула, осознав, что стучат к ней, и проснулась. Посмотрела на часы. Одиннадцать тридцать. Наверное, отцу что-то понадобилось. Может, изменилось время выезда? Хорошо бы.
Стук повторился. Катя встала, пригладила волосы и открыла.
На пороге стояла девочка-якутка в синем платьице, на вид ей было около десяти.
– Привет, – сказала Катя. – Чего
