велосипеды. Везде, куда только хватало взгляда, я видела расклеенные листовки, подобные перепревшие листы лежали под ногами. Краска почти вся вымылась, но я смогла разглядеть пару слов: «переезд» и «центр».
– Глядите в оба, – снова подал голос тот, кто в пальто, – взрыв наделал много шума, и незамеченным он не останется.
В подтверждение его словам на дороге показался уазик. Он остановился, не доезжая до перехода, открыл двери и вывалил на тротуар кучу людей в чёрном. У каждого на груди было перевёрнутое дерево, по форме точно такое же, как я видела на дверях в метро. Густые корни и такая же густая крона, как не крути – будет одно и тоже. Но это дерево было точно перевёрнутым, приглушенное паникой чутье буквально кричало об этом. Почему-то это казалось важным. Лиц у гвардейцев не было видно, все закрывали чёрные шлемы странной форму, будто дизайнер вдохновлялась богатырским снаряжением.
– Наверное, не стоит говорить, что это все мне напоминает, – бесцветно произнесла я и перевела взгляд на парней.
– Не стоит, – согласился тот, у кого топор был уже в руках. – Бежим!
Вслед за его словами застрекотали пули, вокруг нас полетели во все стороны ошмётки асфальта в перемешку с листовками.
– Почему по нам стреляют? Они что, думают, что это мы подрыв устроили? – я бежала, молясь, чтобы ни одна пуля меня не задела.
– Им не надо думать, – обернулся на ходу первый и выкинул из кармана рацию, – они нас видят, вот и вся математика.
Мы бежали через дворы, за нами по пятам гнались люди в чёрном. Гвардейцы, если быть точнее, странные гвардейцы в черном топали так сильно, что содрогался асфальт. Нас вёл молодой человек в пальто, видимо, он хорошо знал район. Мой район. Если бы у меня было больше смелости, то я бы придумала, куда здесь можно было спрятаться. Но сейчас я просто бежала за всеми. Споткнулась, налетела на чью-то спину, извинилась и побежала дальше. Топот становился все глуше, по спинам больше не стреляли.
Спальные районы не отличаются активными тусовками на улицах, в отличие от центра. Но здесь всегда можно было встретить гуляющих с собаками, детей, медленно бредущих в никуда старушек, иногда смеющиеся парочки. Автомобилисты умудрялись устраивать пробку на самом обычном перекрёстке. Из окон нижних этажей пахло жаренным луком и капустой.
Район был живым. Был.
Мы бежали быстро, но даже так я обратила внимание, как изменились знакомые с детства дворы – вымерли. Не было собак, не было людей, не было даже птиц, вездесущих голубей, этих летающих крыс, которые всегда оказывались ровно в той части ландшафта, куда ты смотришь. Серые, грязные, припадающие на одну искореженную лапку. Не было даже их.
Остановились мы только у леса. Так быстро я свой район еще ни разу не пересекала. Подъезды везде были открыты настежь. Я сначала подумала, что мы сейчас свернём к моему дому, даже собралась идти туда, но парень в пальто нырнул в ближайшую дверь и быстро поднялся на седьмой этаж. Цифры здесь были написаны от руки, какой-то синей
