в красивом голубом платье. Длинные волосы нарисованной Миранды были заплетены в косу, а в руки юная художница поместила цветок ромашки. Отодвинув рисунок, Генрих обнаружил замочную скважину, вставил ключ и без усилия повернул. Частенько он заглядывал в свой тайник, регулярно сам смазывал петли дверцы, замок. Открыв тайник, Генрих достал оттуда стеклянный небольшой пузырек с зеленоватой жидкостью, плотно запечатанный деревянной пробкой, и бережно положил его на стол. Из стопки писем он достал одно и вложил в тайник. Туда же он поместил заранее приготовленную фарфоровую розетку, наполненную небольшим количеством меда. Бережно закрыв тайник, и спрятав ключ обратно в ящик, он повернул рукоять меча. Генрих долго рассматривал при дневном освещении цвет жидкости, который переливался зелеными оттенками.
Вдруг Генрих перевел взгляд на висевший на правой стене портрет своего отца, Ферджина Принарри. На картине был изображен мужчина, разменявший уже третий десяток прожитых лет, в парадном сюртуке царедворца с регалиями. Довольно много общих черт лица встретить у отца и сына Принарри.
– Простишь ли ты меня за этот шаг, отец? Или, встретив меня на том свете, будешь обвинять в слабости и мягкосердечии? – спросил Генрих портрет, но ответа, разумеется, не получил.
Герцог Принарри, попытался распечатать флакон, но сделать это ему не удалось. Слишком плотно сидела пробка. Сделав еще одно усилие, он замер. В кабинет настойчиво постучали, но войти пока не решались.
– Войдите, кто там еще? – раздраженно спросил Генрих, даже понизив голос от возмущения.
– Это всего лишь я, папочка, – очень тихо проговорила Миранда, открыв широко дверь и сделав шаг в кабинет, – а ты сильно занят? Я очень тебе помешала? Я хотела сказать, что обед готов. Я хочу, чтобы мы с тобой спустились в столовую вместе.
Прическа, над которой Саломея довольно долго мудрила, удалась. Светлые волосы, цвета пшеницы, были красиво уложены, заплетены в косички и украшены заколками в виде роз.
– Ах, ты этого хочешь, девочка моя? – поднял бровь Генрих, одновременно пряча пузырек с ядом в карман, – А желания других ты спросила?
Нет, он не рассердился на дочь. Он даже мысленно поблагодарил за своевременное появление в кабинете. Если бы она появилась несколько минут спустя, возможно она стала сиротой намного раньше. Миранда, сама того не подозревая, спасла жизнь отцу только что.
– Ну, папочка! – наклонила в бок голову Миранда, улыбнувшись, словно пытаясь детским обаянием, растопить сердце Генриха, – Мы так редко видимся, что я забыла, когда в последний раз мы обедали вместе. А мама забыла, когда мы всей семьей выезжали на природу.
Приблизившись к рабочему столу, девочка протянула руку отцу и сказала повелительно:
– Пойдем обедать, остынет!
– Мама, правда, сожалеет? – уточнил Генрих, послушно взяв девочку за руку и мельком
