Миранда, закрывая глаза. Она все еще удерживала в ладони кулон, чувствуя приятный холодок, исходящий от металла.
Глава 4
Днем, когда тучи рассеялись, уступив место солнцу, почетный эскорт выдвинулся из Лаэрго в Эмпилоу. Он состоял из Миранды Принарри, Саломеи Идис и кучера Сабара. Кучер был потомственным винансенцем, крепкого телосложения, жгучий брюнет, довольно хорош собой, если бы не длиннаячерная борода, которая пугала маленькую девочку по началу. Но добрые светлые глаза Сабара разрушали первое негативное впечатление. Поэтому уже очень скоро Миранда привыкла к кучеру и не очень его боялась.
Хотя кучер и гувернантка были не слишком серьезной охраной для маленькой герцогини Принарри. Похоже, Генрих и Эйлин полагали, что за двое суток пути ничего не случится, никакие дикие звери не нападут на карету, никакие разбойники не выследят дочь герцога Принарри. Странность эта объяснялась просто. Карета герцога была замаскирована под почтовую, костюм кучера был сшит по подобию почтовой форменной одежды. Небольшой багаж девочки и гувернантки помещался вовнутрь, снаружи не были закреплены ни сундуки, ни коробки. Необходимые деньги на дорожные расходы были хорошо спрятаны Саломеей. Из челяди, которых в доме было достаточно много, вышли проводить в путь лишь Стилан да повар Хадор. Все дело в том, что выезжала девочка с заднего двора, чтобы не привлекать внимание других слуг, вероятней всего служащим не только герцогу Принарри, но и Императору.
Эйлин, как мать, не могла не уделить дочери время утром. Она с большим усердием помогала девочке одеться в походный костюм, даже собственноручно заплела длинные золотистые волосы дочери, избавив Саманту от этой необходимости. Возможно, материнский инстинкт взял верх над эгоизмом, или какое-то нехорошее предчувствие посетило ее. Или же просто в очередной раз Эйлин хотела напоказ выставить свои материнские умения, чтобы близкие и окружающие ее люди не заподозрили неладное.
– А тетушка моя красивая? – спросила Миранда, сидя смирно, когда Эйлин ей расчесывала волосы костяным гребнем.
– Я давно ее не видела, Мирра, – ответила Эйлин, расчесывая волосы медленней, словно задумываясь над вопросом, – возможно, она немного изменилась. Но в последний раз, когда мы виделись, она была довольно привлекательна. Ты сразу ее узнаешь, как только увидишь.
– А ее дочь играет в куклы? А ты будешь скучать? А почему ты не отругала меня из-за снятого с рояля чехла? – засыпала дочь мать вопросами.
– Потому что не время решать эти вопросы, когда до отправления осталось совсем мало времени, – ответила Эйлин, повернув девочку к себе лицом. На чудесном, привлекательном лице женщины появилась тень печали и тревоги.
– Что бы ни случилось, помни, что ты – моя девочка, и я тебя очень люблю. Пусть я часто на тебя злилась, но не переставала тебя любить. Ты моя девочка, моя любимая Миранда.
– Я знаю, мамочка. И я тебя очень люблю, – ответила Миранда, крепко обняв мать.
– Пора, – услышали обе Саломею, когда
