злой, неблагодарной черни.
И даже сам великий Карамзин,
Историю изящно излагая,
Смолчал о рабстве. Но Александр с ним
Был не согласен, рабство отвергая.
Быть может, здесь, среди гусаров, он
И наполнялся чувствами свободы,
И ими был надолго воспалён.
Они, как искры, тлели в нём все годы
И озаряли жизни славный путь,
И боль, и гнев даря, и вдохновенье.
Любил свободу он не как-нибудь,
Он посвятил свободе жизни время,
Отдав ей сердца пламенную страсть,
Порыв души и разума горенье.
Всё то, что он напишет и создаст,
Весь яркий мир божественных творений,
Всё, всё, до строчки каждого письма
Посвящено свободе от насилья.
Он относился в жизни к ней весьма
Серьёзно, веря в светлый день России.
И от бессилия порой в ночи
Переживал за многих угнетённых.
Он жил, как светом золотой свечи
Во мраке зла, свободой освещённый.
Но что тянуло к вольности его?
Чего хотел он, поднимаясь к славе?
Позором жёг, винил, клеймил кого?
Какое он имел на это право?
Чего хотел, к чему он страстно звал,
Язвить стихами научившись рано,
За что иных безжалостно карал
Словами, души и сердца их раня?
Кого, за что он с детства невзлюбил?
Куда, к чему он собственно стремился?
Какой идеей, чем на свете жил,
Что отвергал, чему всю жизнь учился?
Не став богатым, не приемля власть,
Он всё же не был ни к кому завистлив.
И отвергая ложь, как сердца грязь,
И злость, всё время оставался чистым.
Но жизнь его пока что впереди —
Поэт ещё прощается лишь с детством,
Отечества вдыхая сладкий дым,
Живёт, цветёт, мир познавая сердцем.
А жизнь лицея продолжалась. Дни
Стремительно куда-то вдаль катились.
Растаял дымом призрак злой войны.
Повеселели люди, оживились.
Дух бодрости и славы над страной
Витал, в сердца уверенность вселяя.
И царь, уже Европы всей герой,
Давал балы, триумф свой не скрывая.
В лицее же вдруг распри начались,
Профессора интригами занялись.
На пост директора они рвались,
Доносами к министру упражнялись.
Министром просвещения в те дни
Был Разумовский, от наук далёкий.
Куницин, Вудри, Галич – лишь они
Не вмешивались ни в какие склоки.
Им, истинным профессорам, всегда
Хотелось,
