сказал Миллер. – Тогда остальные сорвутся с цепи.
– Так что будем делать? – спросил Браун.
Дьявольски хороший вопрос.
– Сэр, – заговорил Гельбфиш, – у здоровяка на левом плече татуировка АВП.
– Ну, – отозвался Миллер, – если будете стрелять, в нее и цельте.
Он выступил вперед, связал свой терминал с локальной сетью, подключился к оповещению. Когда он заговорил, его голос загремел из динамиков над головами.
– Я – детектив Миллер. Если вы все не хотите попасть под замок как сообщники убийства, предлагаю немедленно разойтись. – Заглушив микрофон, он обратился к полуголому: – Но не ты, горилла. Только шевельнись, и тебя пристрелят.
Кто-то из толпы швырнул гаечным ключом, серебристый металл сверкнул в воздухе над головой Миллера. Он почти успел увернуться, но рукоять зацепила его по уху. В голове зазвонили колокола, струйка крови потекла по шее.
– Не стрелять! – заорал Миллер. – Не стрелять!
Толпа отозвалась хохотом, словно он обращался к ним. Идиоты. Полуголый, приободрившись, шагнул вперед. Его тело раздулось от стероидов. Миллер снова переключил микрофон на своем терминале. Пока толпа наблюдает за их противостоянием, она не взорвется. Мятеж не пойдет дальше. Пока еще нет.
– Ну как, приятель, ты только беззащитных умеешь топтать или попробуешь и с другими? – обратился к полуголому Миллер. Он говорил небрежно, но голос, разносясь из портовых динамиков, звучал гласом божьим.
– Что разгавкался, пес землянский? – огрызнулся полуголый.
– Землянский? – Миллер хмыкнул. – Что, похоже, будто я вырос в гравитационном колодце? Я родился на этом камушке.
– Внутряки тебя запрягли, сучонок, – ответил полуголый. – Ты – их пес.
– Думаешь?
– Зна, ебтя, – сказал полуголый. То есть – «знаю и имел с тобой сексуальные отношения». Он выставил напоказ картинку на плече. Миллер подавил смешок.
– Стало быть, ты прикончил бедолагу ради блага станции? Ради Пояса? Не дай себя обдурить, малыш. Они тобой играют. Они и хотят, чтобы вы разыгрывали оголтелых бунтарей, – тогда появится повод нас прикрыть.
– Шраубен зи, зи вайбхен[15]. – Полуголый, подавшись вперед, перешел на астерский диалект немецкого.
«Ну вот, меня второй раз обозвали сукой», – подумал Миллер.
– Подрубите ему ноги, – сказал он. Из коленей полуголого брызнули две багровые струи, и он с ревом завалился. Миллер перешагнул корчащееся тело, подступил к толпе.
– Вы позволяете этому пендехо[16]вам приказывать? – заговорил он. – Послушайте, все мы знаем, что будет. Знаем, какие пошли пляски, нет? Они раздолбали ту агва[17], а мы знаем, что за это полагается. Вон из шлюза, так?
Он видел на лицах вспышку страха перед снайперами, потом замешательство – и нажимал, не давая им
Тут матерно на ломаном немецком.
Недоумок (исп.)
Нашу воду (ломаный исп.)
