Маккет поправил выбившиеся из-под шляпки кудри девочки.
– Пойдем, доченька, – сказал он мягко, – будь умницей!
– Но мама не должна мне писать! – вырвалось у нее между рыданиями. – Я хочу получать письма только от тебя! И не давай ей читать моих писем!
– Ильза! – укоризненно произнес отец. – Не смей так говорить! Мама любит тебя, и ты не имеешь права относиться к ней с таким недружелюбием!
– Любит?! Хороша любовь! Если бы она меня любила, то не выгнала бы из дома, не заточила бы в этот ужасный пансион.
– «Выгнала»! Ты решительно не знаешь, что говоришь, Ильза! Вот станешь старше – и поймешь, как ты обижаешь такими речами добрую маму. Тогда ты раскаешься в своих словах.
– Она не мама, она мне мачеха!
– Ильза, ты слишком неблагоразумна! Но знай: я никогда не позволю тебе говорить о маме в таком тоне! Ты меня лично глубоко оскорбляешь этим…
Ильза надулась: она никак не могла себе объяснить, почему папа не хочет ее понять. Неужели он не видит, как ее обидели, решив отдать в пансион?
– Ну, пойдем, – позвал герр Маккет более мягко, – нам пора, деточка!
Ильза взяла Боба на руки и направилась вслед за отцом.
– Оставь Боба здесь, Ильза! Мы сначала спросим начальницу, позволит ли она тебе оставить щенка при себе.
Но Ильза категорически заявила, что без Боба не пойдет и вообще не останется в пансионе без своего любимца. Герр Маккет боялся нового потока слез и потому не настаивал, хотя упорство дочери было ему очень неприятно. Особенно он стеснялся начальницы.
Через полчаса герр Маккет и Ильза оказались у подъезда большого двухэтажного загородного дома, окруженного большим тенистым садом: это и была частная школа-пансион фрейлейн Раймар.
Герр Маккет был поражен:
– Посмотри, Ильза, какое прекрасное здание! – воскликнул он. – И какой отсюда великолепный вид на горы!
Но Ильзе было не до того. Она невыносимо страдала, и весь мир казался ей адом.
– Как тебе может нравиться этот дом, папа? Ведь это настоящая тюрьма!
– Однако же у тебя хорошие представления о тюрьме! – засмеялся герр Маккет. – Полюбуйся-ка на эти большие, высокие окна. Неужели ты думаешь, что в темницах такие? В тюрьмах совсем маленькие окошечки, да и те забраны решеткой!
– Что бы ты ни говорил, папа, я все равно всегда буду чувствовать себя здесь узницей. И ты сам меня сажаешь в эту тюрьму!
– Ты просто еще глупенькая, Ильза, – ответил герр Маккет, но все-таки счел нужным прервать разговор, который мог вызвать новые слезы.
Он поднялся по широким каменным ступеням парадного подъезда и надавил на кнопку звонка. Ильза медленно следовала за ним.
Им отворила молоденькая, чисто одетая горничная, которая тут же отправилась доложить о прибывших, после чего провела их в приемную фрейлейн Раймар. Направляясь
