пришлось ехать около часа, добираясь в соседний город.
– Ты ела утром? – покосился на меня Джонс.
– Нет, не успела. – сказала я и поймала неодобрительный взгляд Джонса. – А ты ел?
– Нет, – коротко ответил он, я улыбнулась, как бы говоря: «А сам-то».
– Кофе? – поинтересовалась я.
– Да, пожалуй.
Мы пробились сквозь толпу и зашли через ворота. Возле кассы с билетами стоял небольшой ларек, в котором продавали напитки, и Джонс, поцеловав меня в щеку, направился к ларьку за кофе. Я в то время начала рассматривать маленьких детей, которые все время крутились у мам и пап на руках. Они визжали, показывая протест, когда им не давали сделать, что они хотели. У других светились глазки, когда они видели огромные разноцветные игрушки парка. Один малыш смеялся и за руку тянул маму к огромному пушистому зайцу, который развлекал прохожих. Одно ухо этого пушистого создания, внутри которого сидел человек, непроизвольно свисало с головы животного. Широкая улыбка с большими нарисованными белыми зубами вызывала умиление, заставляя остановиться и хотя бы сфотографироваться с ним. В основном вокруг животного кружились дети, они облепили его со всех сторон, практически не давая пошевелиться. Наверное, у человека, который сидит в середине мягкой игрушки, очень большая выдержка, чтобы вытерпеть это.
Один малыш забрался к зайчику на руки и крепко обнял, поглаживая маленькими ручонками мягкую шерсть. Малыш улыбался, и было видно, что это ему нравится. Я невольно улыбнулась.
Джонс уже возвратился с двумя стаканчиками кофе.
– Горячий, – предупредил он, отдавая стакан, и одной рукой обнял меня за талию. Заметив, что я улыбаюсь, вопросительно поднял бровь.
– Посмотри на вон того малыша, разве бывает на свете что-то милее?
Джонс взглянул туда, куда я указывала, и перевел взгляд на меня.
– Бывает, – через секунду ответил. – Это ты. Ты самая милая на свете.
– Это неправда.
– Поверь мне, правда.
– Нужно купить билеты, – я не стала развивать спор и перевела разговор на другую тему.
Джонс усмехнулся, полез в карман и достал два входных билета. Я взяла билеты и насупилась.
– Так нечестно, – запротестовала я.
– Мэри, давай не будем портить наш день, – только и ответил он.
«Наш день». Из его уст это звучало еще приятнее, чем когда я думала об этом сама. Его голос придавал этой фразе иной смысл, более глубокий. Он смаковал каждое слово, заставляя что-то в моей душе трепетать, и только в этот момент я начала осознавать, что это действительно так. Я будто очнулась, и постепенно реальность настигла мой разум. Это и правда был наш день, наш момент. Я так долго этого ждала, воображая себе картинки этого дня, что просто забылась. И теперь, когда я сбросила с себя все оцепенение, в моей груди начинает разрастаться тепло.
Я крепче сжала ладонь
