и жадно ее съела. После еды взяла с холодильника отцовские сигареты и закурила.
– Мамка курит? – тихо спросил Пашка.
– Не знаю…
– Виталий, суп в кастрюле разогрейте и похлебайте, – велела она мне. – Силы вам сегодня понадобятся. И хлеба возьмите по куску, хлеб – дар Божий: хлеб на стол – так и стол – престол, а как хлеба ни куска – так и полированный стол – доска. Но учтите: хлеб в солонку макать нельзя ни в коем разе, ибо так Сатана-Диавол в вас войдет, как в Иуду проклятого на Тайной вечере.
Мы с братом, воспользовавшись нетипичной для матери щедростью, от души налупились рыбного супа, сваренного из сушеной рыбы, украденной отцом у соседа, и чеснока. Мы вообще чеснок для защиты от нечистой силы ели постоянно – мать строго за этим следила.
– Павел, а ты знаешь, что Лариса Гитлеровна тебя убить хочет? – вкрадчиво начала мать.
– Меня? – Пашка аж поперхнулся супом и закашлялся.
Пришлось мне постучать ему по спине, чтобы не задохнулся.
– Да, тебя, – зловеще улыбнулась мать. – Сам же слышал, она угрожала тебя спицей заколоть. Про гроб бормотала, сглазить тебя насмерть хотела, дочь Сатаны. Еще и заклинание про упасин читала, ты тоже своими ушами слышал.
– Слышал… – поник Пашка. – А за что?
– А просто так. Пионеров она не любит, тварь старая.
– Я же еще не пионер.
– Но станешь же? Вот она и решила тебя заранее убить, чтобы одним пионером меньше было. К тому же, ты ей Павлика Романова напоминаешь. И она замышляет не просто тебя убить, а сожрать!!!
– Меня?!
– А что ты глазки пушишь, как рак? Что удивляешься? Ты у нас в меру упитанный, вполне в теле. Всяко лучше, чем одними кошками питаться, будущим пионером подхарчиться. Да и про клопа чесала, а на клопов раньше, до социализма, вообще страшенные заговоры заговаривали.
– Она за фашистов?
– Еще как, – закивала мать, довольная, что «процесс пошел», – натуральная фашистка! Не зря же ее Гитлеровна зовут, сам посуди.
– И что мне делать? – почесав затылок, спросил брат.
– А что должен делать советский пионер с фашистами?
– В милицию сдать?
– Милиция сюда из райцентра не поедет. Да если и поедет, то пока доедет, Явниха тебя уже придушит, как паршивого кутенка.
– А если ее саму убить? – осенило брата. – Фашистов же можно убивать!
– И даже нужно, – мать потерла руки. – И как ты ее убьешь?
– Я? – удивился Пашка.
– А кто еще? Ты же будущий пионер-герой.
– Я… я ее подожгу!
– Отличная идея! – она потрепала Пашку по волосам. – Ночью так и сделаешь.
– Я?..
– Виталий тебе поможет. Поможешь, Виталий?
– Да, – буркнул я.
– Святой Менжинский28 и вся небесная рать! Да что там сложного?! Бензин возьмете в Витькиной мастерской, масло машинное,
Вячесла́в Рудо́льфович Менжи́нский (польск. Wacław Menżyński, Mężyński; 19 (31) августа 1874, Санкт-Петербург – 10 мая 1934, дача «Горки-6», Архангельское Московской области) – российский революционер польского происхождения, советский партийный деятель, один из руководителей советских органов государственной безопасности, преемник Ф. Э. Дзержинского во главе ОГПУ (1926 – 1934), нарком финансов РСФСР (1918), писатель. https://ru.wikipedia.org/wiki/Менжинский,_Вячеслав_Рудольфович
