сумке, поэтому положила одну из одноразовых бритв Сэма на раковину». Я уже собирался возразить, когда поймал взгляд Вонючки. В её глазах была та же решимость. Я посмотрел на них и улыбнулся. Стинки издал задыхающийся смешок, а Роуз улыбнулась в ответ.
«Сначала чистота», – повторил я свои инструкции, отступая назад, – «душ, бритье, а потом завтрак». Роуз кивнула в знак согласия, прежде чем я повернулся и направился в ванную. Я не очень хорошо относился к приказам, но эти были совсем другими. Они пришли спокойно, с улыбкой, а не в виде резких требований, к которым я привык. Это был дом Роуз, и это были её правила. Я задумался на минуту, почему я играю по её правилам, потом разделся и залезла в душ.
«Ты хорошо привёл себя в порядок», – сказала Роуз, когда я вернулся на кухню. Она протянула мне чашку кофе: «Сливки или сахар?».
«Черный, спасибо», – сказал я, удивляясь своей вежливости и взял кофе. Я сел за стол, и Роуз посадила Вонючку ко мне на колени.
«Мне нравится твоё лицо без волос», – сказала Роуз, – «оно более интеллигентное и подчеркивает линию челюсти». Я улыбнулся на комплимент. Всего за секунду она сделала так, что с этого дня я буду бриться каждое утро. Роуз была не той женщиной, которую хотелось разочаровать.
«Хотите ли вы яйца?» спросила Роуз, возвращаясь к плите.
«Да, яичницу, пожалуйста», – ответил я. Вонючка внимательно наблюдал за Розой, когда она подошла к холодильнику, достала несколько яиц и вернулась к металлической миске, чтобы сделать яичницу.
«Приятно готовить для кого-то, – прокомментировала Роуз, – мне так не хватает нормальной жизни». Я держал Вонючку в одной руке, а другой потягивал кофе. Кофе был очень насыщенным. Первый глоток был почти горьким, переполняя мои вкусовые рецепторы. Второй глоток приятно смягчил вкус. Роуз начала взбивать яйца металлическим венчиком. Вонючке этот звук показался очень интересным, и она замахала руками. Я поставил кофе и поднес Вонючку к миске, чтобы она понаблюдала. Роза улыбнулась, глядя на сосредоточенность Вонючки.
«Я думаю, ей нравится звук», – сказала я.
«Внешне она совсем как ребенок», – добавила Роуз, ускоряя взбивание, отчего глаза Вонючки расширились.
«Я никогда не видел, чтобы она плакала», – сказал я.
«Она была у тебя ещё недостаточно долго, – сказала Роуз, – все дети плачут». Я не мог не согласиться, но подумал, что Вонючка может оказаться исключением.
«Может, ей это и не нужно», – предположил я, – «а может она видит только то, что ей тоже нужно». Роуз перестала взбивать яйца и посмотрела на Вонючку. Затем она покачала головой и вернулась к взбиванию яиц.
«Младенцы не знают, чего хотят», – заявила Роуз. Я кивнул головой и решил не спорить. Это казалось бессмысленным, тем более что я не мог ничем подкрепить свои доводы. Это был первый ребёнок, за которым я пытался ухаживать. Роуз была уже экспертом, у неё
