ты наделала, мама?» сказала Натали, её голос стал глубже, «зачем ты ввязалась в это?».
«Это» само нашло меня», – продолжала Роуз, направляя Натали на кухню. Вошла стройная женщина с короткими волосами цвета карамели, разделенными над левым глазом. У неё были умные ореховые глаза матери, но не было улыбки Роуз. В её щеках виднелись черты отца. К счастью, у неё был нос матери. Натали сделала шаг назад, Эбола всё ещё была у неё на уме.
«Привет, Натали», – сказал я, поднимаясь с Вонючкой на руках. Натали быстро посмотрела на Роуз и на меня.
«Мама?» спросила Натали с опаской.
«Ради бога, Натали, – сказала Роуз, – как ты думаешь, я бы пустила тебя сюда, если бы здесь свирепствовала Эбола?» Натали покачала головой, но не подошла. «Этот ребёнок особенный. Очень особенный. Мы думаем, что она нужна правительству, и мы не считаем, что для неё будет лучше уехать».
«Что? Разве её родители не должны сами решить?» Натали немного заикала: «А что правительство хочет от ребёнка?»
«Мы не знаем, кто её родители,» – ответил я, «Кстати, я Сэм.» Натали проигнорировала мою протянутую руку и обратилась к своей матери. Думаю, я был последним человеком в этом мире, с которым она хотела познакомиться. Она была одной из тех женщин, которые находят таких парней, как я, бесполезными и мешающими нормальной жизни. Моя защита сработала и в ответ она начала мне не нравиться. Так стало уже намного проще.
«Они вернутся, мама, – укоряла Натали, – на этот раз с ордером на обыск. Тебя привлекут к ответственности за препятствование расследованию. И за что?» Она махнула на нас рукой: «Люди, которых ты даже не знаешь». То, как она сказала «люди», причинило боль. Она могла бы заменить это на «подонки», и это звучало бы лучше. Вонючка не заслуживал того, чтобы её причисляли ко мне. Я расправил плечи и сбросил свою фальшивую улыбку. Натали была осуждающей сукой.
«Твои манеры нуждаются в улучшении, Натали», – сказала Роуз голосом учительницы. Взгляд её глаз заставил Натали задуматься. Я видела, как Натали обдумывает ответ, а затем отбрасывает его в сторону. У её матери была такая же манера поведения.
«Мне очень жаль», – спокойно сказала Натали, затем повернулась ко мне и повторила. В её глазах больше не было злости.
«Конечно», – заикаясь, простил я. Я не привык, чтобы женщина её уровня извинялась передо мной. Это высасывало из меня силы. «Я уверен, что наше присутствие застали вас врасплох», – добавил я в качестве отговорки для Натали. Она улыбнулась мне полуулыбкой, на что я ответил доброй улыбкой.
«Так-то лучше, – сказала Роуз, – почему бы вам не присесть, а я приготовлю нам всем чай». Натали села, как было велено, а я занял свое место, усадив Вонючку к себе на колени. Натали улыбнулась Вонючке, а Вонючка в ответ рассмеялась одним из своих фирменных задыхающихся смешков. Я видел, как улыбка Натали теряла свою фальшь, когда стали показываться новые зубы. Вонючка знал, как угодить толпе.
«Вонючка, это Натали», –
