я не сказал бы о предчувствии, о знаке свыше. Ощущения предначертанности не было. Какое там.
А вот сейчас сомневаюсь: не случись экспедиции, все пошло бы иначе.
Судьба всегда рядом, иногда она заявляет о себе, проявляет волю, ставя нас на место. Мы вправе игнорировать ее, говорить, что ее нет, но это ничего не меняет. Мы просто упускает судьбу из вида, не считаем ее частью своей натуру, и из-за этого имеем искаженную оптику восприятия мироздания.
Я показал Лацу список участников экспедиции.
– Да, я знаю, я участвую, – произнес он, вернув бумагу. – Кстати, Северный Город – знаменитое место.
– Чем оно знаменито?
– Не слышал? Вопросы пространства и времени? Теория квантового луча? Телепортация биологических объектов и не только? М?
Раз звездные городки существовали на периферии моего внимания, так и Северный Город обитал в тех же краях. Слышал, конечно, об изысканиях ученых, как об альтернативном пути: вместо поиска универсальной формы энергии «сверлить» дыры в пространстве и времени. Особые модулирующие генераторы, космические «струны», вариативные поля и прочие термины закружились в мозгу, но были пустым звуком.
Весь мой интерес пока ограничивался экспедицией.
Лац удивился моей инфантильности, сказав возмущенно: «И тебя начальником экспедиции назначили?» Но я с безразличием отнесся к его замечанию. Назначили, значит, назначили. Мы едем не за тем, чтобы узнавать, как продвинулись ученые по альтернативному пути.
3
Еще в пути, когда караван пробирался сквозь ночной мрак, он заговорил со мной осторожно:
– И все же не понял я шефа? Почему он назначил тебя?
– Я исполнителен. Вот и весь секрет. Не дергайся, экспедиция пройдет скучно, как по написанному сценарию. Предчувствий у меня никаких. Да и не верю в это, – ответил я Лацу.
Он посмотрел на меня угрюмо и что-то заговорил о судьбе, о тайных тропах, о подводных течениях, конечно, в аллегорическом значении. Я лишь скептически улыбнулся, напомнив ему, о рациональной составляющей его сознания. Я только закинул сеть наугад, проверяя, что скажет. Он согласился, добавив: «И все же, и все же…». Что скрывалось за этими повторами, не знаю. Возможно, сомнения. Но некогда было колебаться. Я собирался выполнить свою работу и вернуться назад – таков горизонт моих действий на ближайшую пару дней.
Я сказал ему: «Давай спать». Мы, разложив постели, улеглись и выключили свет.
Проснулся я только однажды. Машину слегка потряхивало. Сквозь тихий гул двигателей расслышал беспомощное завывание пустынных волков. Опасаться было нечего, но беседа с Лацем о судьбе, всплыв в сонном мозгу, мигом погрязла в скептическом настроении. Недовольно выдохнув, я перевернулся на другой бок и заснул.
Проснувшись, я заметил, что солнце косым снопом проникло сквозь окно. Машина еще ехала,
