за ерунда? – Не понял он.
– Ты меня сделал слоном, я вынужден теперь есть это, – обвел лапами богатый фруктовый стол жующий зверь. – Но фрукты не совсем в моем вкусе. Точнее, совсем не в моем. Если тебя это не устраивает, ты можешь придумать свою еду.
– Я вообще неголоден, – понял Дениэл.
Он сел обратно на вернувшийся по мановению руки стул и сосредоточился, прикрыв глаза. И тут напротив белого кожаного дивана вместо стула прямо под его сидящим задом встала длинная простая кровать в белом покрывале. Мужчина рассмеялся получившемуся чуду и, улегшись на нее, задумчиво протянул:
– Почему я не могу сделать из тебя, например, кролика?
Слон расхохотался.
– С говорящим кроликом тебе было бы уютнее?
Дениэл тоже усмехнулся. Ему уже начинал нравиться этот парень со странными замашками и длинным синим хоботом.
– Но почему слон? – Спросил молодой человек.
– Видимо, тебе так привычнее.
– Знаешь, говорящие слоны – это не каждодневная моя практика, – пресек его доводы Дениэл.
Справа со щелчком открылась белая дверь. Дениэл вскочил, но тут же осекся и сел обратно, пристально глядя на провожатого.
– Иди! Ты открыл ее, – кивнул слон. – Сам справишься?
Дениэл осторожно продвигался к двери, мягко ступая босыми пятками на теплый кафельный пол. Едва он коснулся ручки, его засосало в очередную картинку мира.
08
Огромная армейская палатка защитных тонов, самая большая из всего лагеря, раскинулась на входе во временное поселение и являлась своего рода воротами в палаточный городок. В воздухе вокруг хлопающих на теплом влажном тропическом ветру домиков стояла свежая взвесь пыли и песка, небо еще хранило раскат взрыва, раздавшегося неподалеку, а не успевшие осесть камушки катились по тряпичным сводам, мелко цокая о высохшую землю.
Изнывая от интереса, где могло быть так душно в начале декабря, Дениэл снова неизвестно откуда получил ответ – Индия, семьдесят первый год. Какого черта он делает на другом континенте?
На палатке был намалеван кистью красный крест, а внутри едва слышался тихий женский голос, читающий католическую молитву, и всхлипывания. Вдалеке раздавались стоны и крики, была суета. Вдруг сзади Дениэла догнали тяжелые шаги бегущего человека, и путешественник отпрыгнул, пропуская в палатку грязного в рваной форменной одежде мужчину с женщиной на руках.
Он вбежал внутрь и поместил ее на ящики, закинутые брезентом и тряпками.
– Все будет хорошо, миленькая, потерпи, – паниковал мужчина.
Он попытался отойти за аптечкой, но очень бледная ослепительно красивая женщина взяла его ладони и прижала к своему животу, из которого вытекало что-то голубоватое.
– Боже, Эшли! – Захлебнулся мужчина в слезах. – О, боже.
Из угла палатки вышел мальчик шести лет и медленно, словно в трансе,
