спать. Работа еще есть.
– Тогда работай, но не надрывайся. Береги себя.
В трубке загудело.
– Твоими молитвами, – хмыкнул Кобзарь, сбросил гудки, переключился на сообщения.
Новое, шестое.
Олег нажал нужную кнопку, вызывая диспетчера.
– Сорок четвертый, я недалеко от «Минской». На Бабий Яр заказ беру.
Не отказался, хотя по такому тарифу в это время мало кто ездит. Все требуют больше и в конце концов получают свое. Но сейчас Олегу хотелось как можно скорее убраться отсюда. Так что он не капризничал.
Пассажиры ждут. И будут немало удивлены скоростью подачи машины.
Кобзарь открыл двери и шагнул в привычный бардак.
Жил он в однокомнатной квартире на четвертом этаже девятиэтажки в недрах Святошина. Когда-то в соседнем доме получил служебную, двухкомнатную, которую потом Пасечник через знакомого юриста помог без проблем приватизировать. После развода равноценно разменять ее не удалось. А продать не выходило: жилье стремительно переставало быть ликвидным товаром.
С женой расходились за два года до начала войны. Уже тогда агентства недвижимости падали густо, чуть ли не каждый день. Их собственники становились частными перевозчиками, Олега самого несколько раз подбрасывали по делам вчерашние брокеры. Его нынешняя работа в такси – идея, подсказанная временем. Других вариантов для тех, кто имеет авто, потерял постоянный заработок, устал от всего и ценит независимость, не стоит и искать.
На то время Кобзарь еще служил в розыске. Отношения с бывшей дошли до состояния, когда пребывание под одной крышей, даже если у каждого есть отдельная будка, становилось физически невозможным. Он ночевал или в кабинете, или у Головко, чья жена в то время еще не забеременела и кому посторонние в доме не мешали, а иногда – в пустой камере, если такая находилась. Единственное неудобство создавала невозможность регулярно ходить в душ. Но Кобзарь со школы научился принимать себя таким, как есть, не пытаясь поломать природу и стать лучшим.
В данном случае – более опрятным.
Он привык сосредотачиваться на чем-то одном, преимущественно на работе или просто на том, чем занят теперь. Эта привычка выработала черту, которая многими воспринималась негативно. Он не заботился о внешнем виде и бытовом комфорте. В отличие от многих людей, в том числе бывшей жены, Кобзарь мог надеть и надевал что попало. Одежду носил в основном мятую, так что старался выбирать то, что не так очевидно мнется. Мог не мыть машину, не чистить обувь или просто не вытирать грязь. Брился через два раза на третий, а как выпадал случай, то зарастал щетиной. С прической решил просто: стригся коротко или вообще под ноль, чем раздражал бывшую сначала тихо, на уровне бытовых шуток, а потом всерьез.
Состояние рабочего стола Кобзаря полностью соответствовало характеру и внешности хозяина: горы бумажек, в шкафу и ящиках при желании можно было найти клад или хотя бы артефакт. При этом он постоянно искал какой-нибудь нужный документ, что отнимало больше времени, чем может себе позволить оперативник.
