хотя тяги к куреву не испытывал, а так, баловался изредка, вернулся в зал. Кто-то, азартно сопя, подкрался сзади и закрыл ему глаза влажными ладошками.
– Угадай, кто?
Антон добросовестно задумался. От незнакомки слегка пахло портвейном «Агдам», чуть сильнее – пóтом… и духами «Кармен»! Такими духами в классе мазюкалась только одна девушка, Люся Скокина, сидевшая за партой позади него.
– Скокина, ты, что ли?
– Ну!
Бесцеремонно схватив парня за руку, она двинулась на середину зала.
– Белый танец! Дамы приглашают кавалеров!
Отказаться было невежливо, да и с какой стати?
Обвившись вокруг Антона, как лоза вокруг дуба, интриганка, наступая ему на ноги, шептала прямо в ухо:
– Ой, Антоша! Что ты со мной делаешь?
Упругая грудь упиралась в солнечное сплетение! Вообще-то, Люся Антону никогда не нравилась, но сейчас… сейчас критика была угнетена водкой, и он незаметно прижал её (Люсю, а не критику!) к себе покрепче. Та счастливо охнула.
После танца девушка не отпустила Антона, но потянула за собой:
– Пойдём, Филин! У меня там есть… кое-что!
Уходить не хотелось, ибо в душе теплилась надежда потанцевать с Кирой, но её крепко держал под руку Алексей, рассказывая что-то смешное. Кира смеялась, запрокинув голову, и её горло трогательно вздрагивало.
«Потом… попозже подойду!» – решил Антон и переключил сознание на Люсю, тащившую его за руку с упорством муравья, пленившего гусеницу.
Они зашли в кабинет биологии, почему-то оказавшийся не запертым. Не зажигая света, Скокина вытащила из парты сумку, а из неё – бутылку ноль семь.
– Во, портвейн! Давай, ты первый!
И Антон, задержав дыхание, храбро отпил из горлышка несколько больших глотков – не отказываться же! Ещё сочтёт за слабака! Люся, тоже отхлебнув чуть-чуть, придвинулась ближе.
– Какой ты красивый… – прошептала она, и в следующую секунду её липкие, пахнущие вином губы приникли к губам парня.
Поцелуй был жадным и продолжительным. Оторопевший от такого развития событий, Антон попытался отстраниться, но не тут-то было. Сознание покосилось и грозило вот-вот рассыпаться. Неудивительно: портвейн после водки, без закуски, с непривычки…
А руки одноклассницы уже вцепились в него мёртвой хваткой, и её длинный скользкий язык проник в рот и загулял по дёснам, зубам, нёбу. Было очень приятно, но, в то же время, конфузливо. Затем последовал другой поцелуй, третий… много! Не прерывая этого приятного занятия, девушка слегка отстранилась, и в следующий миг положила руку Антона себе на грудь. Оказалось, что платье уже расстёгнуто до самого пояса, а лифчика нет вовсе!
Всё, как рассказывал отец: сначала артиллерийская подготовка,
