нежные ручки, но старалась дышать равномерно, а также дорожила спокойствием и сдержанностью.
– Тучи чернее, чем раньше. Вот-вот опять начнется дождь. Полагаю, недолго будет длиться здесь наша беседа.
– А я буду мысленно умолять погоду, чтобы она не торопилась с ним.
– Ха-ха, бросьте, Варвара Фёдоровна. Этого не нужно.
– Вы недооцениваете могущество и хитрость мыслей, Николай Викторович.
– Как раз наоборот. Я имел в виду, что природа сильнее нас, мы не в состоянии её контролировать, приказывать ей… Всё происходит по воле природы и Бога.
– Вот как… Хоть я и считаю, что, наоборот, только мы сами, и никто более, ответственны за все наши поступки, судьбу, именно мы строим или разрушаем мир и себя без посторонней помощи с земли или же неба, но мне не хочется с вами спорить, – с полустеснением отстояла себя собеседница. Хотя до этого оба говорили свободно и ровным тоном.
– В спорах нет смысла, а ещё я рад, что вы высказали свою точку зрения. Не всем же быть одного мнения, – облокотившись об перила, Дьяков начал рассматривать прохожих.
Они простояли в полной тишине полминуты, а после девушка с искорками в глазах спросила:
– А вы, случайно, не планируете посетить театр? Мы бы вместе сходили, а после обсудили бы его, да и о других вещах порассуждали бы. Я желаю больше узнать о вас.
Молодого человека действительно немного привлекло данное предложение. Видимо, Воронина угадала одно из его слабых мест. Однако Николай ответил с лёгкой задумчивостью:
– Нет, на данный момент нет времени на него, так как дела не ждут: университет, тренировка с сестрой в игре на фортепиано, помощь родителям… Прошу меня простить.
Но обида не завладела ею.
– Печально, но я могу вас понять. Но если появится свободное время для похода туда, напишите мне?
– Не обещаю, но возможно. Пожалуйста, не надейтесь сильно.
– Да. Человек вы очень занятой, привязаны к семье. Я это прекрасно вижу и ценю в вас, – Варвара встала чуть ближе к собеседнику. – Хотела бы также поинтересоваться: вы думаете о женитьбе?
Этот вопрос подпортил душевное удовлетворение Николая, но он не подавал виду.
– Нет, таких мыслей нет и быть не может. Не хочу лишних забот и страданий. Я уверен, что моя главная жизненная задача – это быть щитом и гордостью для своей семьи, то есть матери, отца и сестры. Остальное, то есть романтическая любовь и брак, жена и дети, – чепуха и второстепенное дело самого последнего сорта.
«Считает смыслом жизни то, что имеет с рождения… А продолжение рода и чувство, делающее существование в этом мире, особенно юность, ярче, краше и волнительнее, – пустота, невидимка… Это пугает», – с негодованием подумала Воронина.
– А я бы хотела выйти замуж… По-моему, бракосочетание, попадание в плен любовью, – самое чудесное, что может произойти с человеком, – мягко и нежно высказалась и она, тоже облокотившись об
