Буэнос-Айреса.
Незаметно, посмотрев на мужа, Анна вспомнила теплый, майский вечер, в Веракрусе, огоньки кораблей на рейде, свежую воду Карибского моря. Искупавшись, они сидели на белом песке. Анна обхватила руками колени. Она надела американский костюм для плавания, из черного нейлона, с обнаженными плечами. Мокрые волосы женщина скрутила в тяжелый узел. Анна отлично держалась на воде. На Каспии, в Энзели, во время боя с англичанами и белогвардейцами, корабль, где Анна служила комиссаром, получил пробоину. Она прыгнула в море, с десятиметровой высоты, и спасала не умевших плавать краснофлотцев.
Они молчали, передавая друг другу папиросу, глядя на пустынную воду. На востоке поднималась бледная, небольшая луна.
– Он мне вручал золотое оружие, – вдруг сказал Теодор: «Ты тогда в Екатеринбурге была, с отцом. Летом восемнадцатого года. После подавления эсеровского мятежа».
Анна пожала плечами:
– Ну и что? Когда я приехала из Тамбова, именно он мне показал телеграмму от Блюхера, о гибели папы. Я у него на диване спала. Он меня чаем отпаивал, бегал за лекарствами. Я простудилась тогда, – она смотрела куда-то вдаль:
– Теодор, он враг. Партия приняла решение о его, – Анна поискала слово, – устранении. Мы с тобой солдаты партии, и не можем с ней спорить, – она, твердо, пожала руку мужа: «Партия не ошибается».
– Да, – отозвался Янсон. Он видел усталое лицо Троцкого, пенсне, лежавшее на столе, поверх бумаг, слышал веселый голос:
– Товарищ Янсон доложил, что план по ликвидации эсеровского отребья выполнен, а сейчас, – Троцкий порылся в ящике, – у нас есть, о чем доложить товарищу Янсону! – Теодор помнил приказ, за подписью Троцкого:
– За проявленные твердость и мужество в борьбе с врагами советской власти наградить товарища Янсона, Теодора Яновича, именным золотым оружием.
– Даже деньги какие-то дали, – смешливо сказал себе Теодор.
– Товарищ Воронов с Колчаком сражался. Я купил хлеба, сахара, чаю, пошел к его мальчишкам, в детдом. Отличный ужин мы устроили, две буханки на тридцать человек поделили. Как в Библии, – Теодор получал отличные оценки у пастора, в реальном училище.
Маузер с золотой табличкой лежал в сейфе иностранного отдела, на Лубянке, рядом с их советскими документами, партийными билетами и орденами.
Выходя из ресторана, Анна подумала:
– Это мимолетное. Теодор, бывает таким, я его знаю. Во время антоновского мятежа, он сказал, что сам приведет в исполнение смертные приговоры заложникам. Настаивал, что мне будет трудно, среди них женщины, дети…, – Анна не говорила мужу о Екатеринбурге. Теодор знал, что она была в городе, с отцом, а больше, как решила Анна, ему не надо было ничего знать.
Такси привезло их на аэродром Бальбуэна. Зайдя в ангар, увидев двухместный, легкий самолет Boeing-Stearman, она ахнула: «Я не верю, милый!». Янсон рассмеялся:
– Ты
