в голову при каждом удобном случае. Вот сегодня она встретила Андрея Степанова. Хороший парень, они вместе сидели за одной партой. Она списывала у него ответы по математике, а он при этом задумчиво глядел на нее. Но тогда эта задумчивость не считалась любовью. Выражать чувства было принято по-другому. Треснул портфелем по голове – да, вот это – любовь, тяжелая, проникновенная. Или подножку подставил, и ты со всего маху закатилась под лестницу к ведрам и швабрам, – вот это чувства. Даже приглашенные по этому поводу в школу родители сочувственно кивают: что делать, он в нее влюблен. Мальчикам на Руси в генах заложено, что бить девочку (читай – жену) – значит проявлять свои истинные чувства. Вот они и рады стараться, лупят, признаваясь в любви. А Степанов ей так и не признался, что-то мямлил, непонятно о чем говорил, вспоминал луну со звездами, после чего покраснел и убежал. Странная история далекого детства. Вспомнилась только потому, что сегодня он попался ей на глаза. Столько лет не попадался, хотя и жил рядом, а сегодня, как нарочно, когда Василиса решила завязать с мужским полом, взял и вылетел из своего гнезда. Кстати, он так и не женился.
Василиса вздохнула, натянула на себя одеяло и перевернулась на другой бок. Она не сразу поняла, что случилось. Попа ударилась о что-то колкое и жесткое, одеяло исчезло… Она упала на свои тапочки, подшитые грубым искусственным мехом. Натуральные из овчины гражданская жена Забелкина не могла себе позволить – Забелкин разделался бы с ней, как с той овцой, из которых их сшили. Василиса, кряхтя, поднялась с пола и нащупала рукой софу. Миленькая, маленькая, одноместная. Ничего, что с непривычки она пока с этой софы падает. Привыкнет, стерпится – слюбится. И что ей сегодня думается только про любовь? Хотя в данном случае это вполне безобидное чувство к диванчику, такому маленькому, одноместному…Черт бы ее побрал с этим самым мужененавистничеством! Лежала бы сейчас на двуспальной кровати и не падала. Останки кровати были сложены на балконе и просвечивали сквозь стекло, в которое попадал свет от уличного фонаря.
Василиса вспомнила, что на этой кровати подлец Забелкин изменял ей с другими женщинами, и снова обрела былую уверенность в том, что никто из мужчин ей больше не нужен. Она станет самостоятельной и самодостаточной. И первые шаги к этому она уже сделала – устроилась на работу. Завтра она покажет всем, как нужно работать: бодро, с огоньком, чтобы в руках все горело. Кстати, а не попробовать ли ей закурить? Она придет в отдел вся такая деловая, в кожаной куртке модного покроя в стиле милитари, которую они купили с Алевтиной, вытащит из кармана сигареты, у Забелкина на кухне где-то припрятаны, и закурит. Мол, давайте мне работу, много работы, я готова.
Василиса забылась и снова перевернулась на бок. Попа ощутила знакомую колкость дешевых тапок. Не отвлекаться, не обращать внимания на мелочи. Василиса заползла на софу и нырнула под одеяло. Через несколько лет она сделает карьеру. Нет, карьерой нужно заниматься раньше. А какой? Подсидеть Алевтину и стать начальницей отдела? На такое она не способна, значит, карьера
