можно начать голосовать по отдельным позициям. И тут случился «Кальвис».
Любое вмешательство в ДНК считалось риском. Люди должны были оставаться землянами во всех смыслах этого слова. Должны были сохранить способности к воспроизводству при полном отсутствии ИскИнов. Даже минимальная зависимость считалась недопустимой. Но изменения всё равно шли, медленно, осторожно. Теперь будут ещё медленнее.
Не важно, что во время восстания «бэшек» логосы и камиллы доказали свою лояльность. Доверие к ИскИнам перестало быть безусловным.
Это было неправильно. На Земле, наверное, можно сократить до минимума участие ИскИнов в человеческой жизни. На станции всё зависит от них. Движение лифта. Вращение отсеков. Корректировка орбиты станции. Защита, проверка защиты и мгновенная реакция на опасность. Люди тоже участвовали, но само их участие обеспечивалось всё теми же ИскИнами…
– Сейчас приедем, – Нортонсон сообщил то, что и так было понятно.
Похоже, сам устал ждать. На табло лифта шёл обратный отчёт.
– Вам помочь? – Нортонсон повернулся к инспектору Хёугэну.
Тот уже снял шлем и щурился при ярком свете.
– Вам подсказать дорогу? Куда вам нужно?
– Сам разберусь, – отмахнулся Хёугэн.
«Вот дурак! – подумал я. – Ему же явно предлагали улучшить отношения! Коллега предлагал…»
Едва открылись двери, инспектор вышел. Не попрощался.
Я поднялся – и тут же сел обратно, не в силах двинуться.
– Магниты, – напомнил лейтенант.
Площадка, куда выходили двери лифтов, разветвлялась на три коридора. Нортонсон выбрал боковой, самый узкий, метров пять в ширину. На жемчужно-лазоревых стенах красовались разноцветные схемы с указателями. Пока я шёл за лейтенантом, успел кое-что прочитать. Это «Лифтовая зона Восточного сектора». Здесь можно было сесть на экспресс до противоположного Западного сектора. Он ходил по требованию или каждые пять минут. Через каждые девять метров были расположены санитарные комнаты. Имелись душевые и массажные. Террариум. Маленький театр. Холл назывался «площадью» и лежал в стороне от прямого пути к жилым и рабочим зонам.
Указатели не реагировали на нас – не показывали, где мы находимся. Из-за Нортонсона: он был из местного ОБ. Он не мог заблудиться… А я по косвенным признакам догадывался о направлении. Было утро четверга – значит, все при делах. И поскольку нам никто не встречался, это не «жёлтый» переход – судя по схеме, самый используемый. И не «красный» – по нему направляли новичков, прошедших регистрацию. Значит, «синий», который вёл к «площади». Но зачем нам туда?
Лифтовая зона была одним из четырёх крупнейших перекрёстков в структуре станции. Планировка рассчитана на плотный трафик. И он станет таким по мере заполнения станции. Сейчас здесь живёт и работает «порядка двадцати пяти процентов от желаемого количества». Эти
