так я в магазин… – как ни в чем не бывало проворковала она, поправляя прическу. – Денюжку дай.
– На… – зашипела Люся, всовывая в кулачок подруги несколько купюр. – Вась, ты Таракашина с собой забери, а? А то они мне такое тут устроят…
– Да ну зачем же я буду отбирать у тебя кавалеров? – дернула Василиса плечиком и поспешно выскочила за дверь – так она решила отомстить Люсе за ее предательское молчание! А то ее Белкин слишком многое себе позволяет!
После магазинов Василиса забежала к Ане.
– Ну и чего? Ты сегодня не пригласила своего Ясина на помолвку? – с интересом спросила она подругу.
– Да какое там… – горько отмахнулась та. – Он на меня даже не посмотрел. Вот представляешь, Одера своего за ушком почесал, Рейна по голове погладил, Дона по брюху пощекотал, а меня…
И она уныло швыркнула носом.
– Ну и чего ты расстроилась? – фыркнула Василиса. – Переживаешь, что тебя по брюху не пощекотал, да? Фи! Нам такие мужики не нужны, которые сразу ломаются! Нам знаешь, каких подавай – каменных, во!!
– Знаешь, Вася, а я не против, чтобы этот Ясин и сломался. На фига мне каменный-то? Он же не памятник… – не согласилась Аня, тяжко вздыхая.
И все же как время ни тянулось, а суббота наступила. С самого утра в доме у Люси и Василисы царил переполох – еще никогда они не отправлялись в гости с мужчинами. Да еще так, чтобы обе и сразу! Да еще так, чтобы все это было в преддверии… большого жизненного, семейного пути. Да! Именно так! Мужчины должны были зайти за дамами через два часа, а потому напряжение в доме нарастало. Василиса носилась по комнатам со старой гладильной доской и не знала, куда с ней пристроиться. Люся уже который час жужжала феном, укладывая на голове непослушные вихры, а Аня (она с самого утра толкалась здесь же), та носилась по кухне, с ее головы, точно желуди, падали бигуди, а Анечка готовила какую-то волшебную омолаживающую маску из старого засохшего сырка, последнего яйца и кетчупа «Татарский».
Конечно же, к тому времени, когда кавалеры заявились за своими дамами, оказалось, что кудри не завились, макияж еще даже не накладывался, платья безбожно помялись, хотя были совсем еще новенькие, а туфли… а туфель и вовсе не купили.
Василиса еще быстрее забегала по комнате вместе с доской, Люся принялась уже вовсе безжалостно драть волосы, а Анечка еще быстрее заработала венчиком – противный старый сырок никак не хотел взбиваться в однородную массу.
Потом оказалось, что надо все срочно бросать и Василисе принимать подарки, потому что никто не сообщил кавалерам, что сегодня они празднуют не день рождения, а что-то другое.
Белкин принес в дар «имениннице» здоровенную железную хлебницу с нарисованными колосками.
– Хм, свою, что ль, притащили? – не смог удержаться Игнатий Петрович. – Прямо неловко за вас, вы хоть бы крошки вытряхнули…
– А мне ловко! – с вызовом дернул кудрявым чубом Белкин. – Потому что… да! Я ее у себя взял, она у меня на холодильнике стояла. А потому что…
