Василиса. – Я знаешь, Люся, что подумала… Вот мы с тобой сколько раз с мужчинами знакомились, а они у нас никогда до больших праздников не задерживаются. А ведь как славно было бы усесться всем за столом, чтобы вокруг тебя порхал восторженный поклонник… Вот я и придумала – неизвестно, сколько мы еще будем в дружбу играть, а подарки уже пора принимать, самое время. И потом… потом всегда можно будет отметить мой день еще раз!
Люся собиралась растолковать подруге, как это некрасиво – выманивать подарки у своих же друзей, а тем паче – подруг, но Василиса уже сидела возле телефона и, вытаращив глаза, кому-то доказывала:
– Да! Вот представь себе – никак не получается!.. Нет, вовсе… да нет же! Ну нет, вовсе мы… Да дай ты слово-то мне сказать!!! Вовсе мы не вляпались ни в какой криминал! А просто… просто у меня в субботу свидание и девочек приводить будет не совсем этично… А я говорю – не этично! Я вовсе не собираюсь с этим Игнатием Петровичем жить сто лет и умереть в один день, а дети могут подумать, что у них бабушка – легкомысленная особа! А я… в общем… нет, и поздним вечером тоже не следует, потому что я не знаю, во сколько мой кавалер откланяется…
Люся фыркнула – да Васенькин-то кавалер откланяется по первому требованию, а вот у Люси…
– Представляешь? – оторвалась наконец Василиса от телефонной трубки. – Пашка звонил. Хочет ко мне в субботу девочек привести, потому что они с Лидочкой, видите ли, собираются съездить посмотреть дачу!
– Откуда у них дача? – дернула плечом Люся.
– Вот и хотят поехать, присмотреться да купить! – запыхтела паровозом Василиса. – Люся, тебе нужна дача? И мне – нет, а они такие молодые, такие…
– Да ясен пень – под тебя берут, – тяжко вздохнула Люся. – Чуть что – посадит сынок мамашу на этой даче с внучками, и плакали тогда все наши…
Дальше Люся примолкла. Пашка, сын Василисы, который уже много лет трудился в органах милиции, и в самом деле частенько притаскивал к маменьке своих троих дочек и сажал, так сказать, под домашний арест, но только в том случае, если матушка с ее подруженькой тетей Люсей влезали в криминальные истории и настырно пытались отыскать виноватых и потерпевших, то есть – делались детективами. А этого Пашка терпеть не мог, потому как по долгу службы сам был обязан этим заниматься.
– И ведь ничего не скажешь! – сокрушалась Василиса.
Подруги только собрались всерьез обсудить варварское отношение Пашки к матери, как к ним в двери позвонили.
На пороге стояла Анечка, и все ее лицо говорило о том, что сегодня прогулка с собаками была наиболее утомительной.
– Аня! Проходи давай, мы тебя хоть чаем напоим! – воскликнула Люся, протаскивая подругу за стол. – Чего такая? Устала?
Соседки Аню понимали: не больно это легко – выгуливать сразу трех собак, если еще учесть, что на дворе весна, а собачки вовсе даже не карманные варианты, а самые что ни на есть откормленные доги! Да и собаковод из Анечки, надо сказать, как из собачьего хвоста сито…
Аня
