секунду в глазах собеседника промелькнула какая-то странная искра, но он быстро взял себя в руки.
– Она ушла от нас, когда Кейт было семь лет. С тех пор мы не виделись, да и не очень-то и хотелось ворошить прошлое. Что было, то прошло.
– Могу ли я увидеть мисс Мортон? – пальцы Бедфорда вновь начали складывать очередную бумажную поделку.
– Джейн? Конечно-конечно, – заёрзал на стуле Клиффорд. – Когда вам будет удобно?
– Завтра в семь часов после полудня. Вас это устраивает?
– Безусловно. Заодно, я покажу вам комнату Кейт. Там сейчас всё перевернуто вверх дном полицией, но возможно…
– Вот и договорились, – Бедфорд резким движением смял аккуратно получившегося голубя. – А теперь, мистер Мортон, мне нужно идти. До скорого.
Бедфорд встал и быстрым шагом направился в сторону выхода под провожающий взгляд Клиффорда, полный надежды и отчаяния.
Выйдя из помещения, он первым делом вдохнул в себя полную грудь свежего воздуха и осмотрелся. Как и предполагалось, в преддверии полудня улица была оживлённой: бешено слонялись из стороны в сторону разноцветные машины, люди массой шли по улице – кто на работу, кто в гости, кто просто гулял.
«Вся эта насыщенная жизнь в своей суматохе всё равно представляет собой чётко-выработанный и слаженный механизм. Каждый день по часам в основном одни и те же люди ходят по тем же самым делам. Но в отличие от того же самого механизма, если здесь из схемы выпадет один болтик – система всё равно продолжит работу, не заметя убытка. Потеря одного человека – ничего не изменит…»
Он подошёл к жёлтому кэбу и, сев в него, сказал:
– Бродвей!
Водитель надавил на педаль газа, Бедфорд откинулся на спинку кожаного сидения и погрузился в свои мысли.
«Стоило ли это того? – вновь этот вопрос пронзил разум писателя. – Стоило ли уезжать из Англии? Из места, где полно знакомств и связей. Где есть хорошо оплачиваемая работа и усиженное место. В конце концов, из места, где родной дом. Нужно ли было менять это всё на жизнь писателя-меланхолика?»
За окном, словно вся старая жизнь, также быстро и смутно, проносились виды одной из самых престижных улиц Нью-Йорка.
«Да».
Машина затормозила, и Бедфорд, расплатившись с шофёром, вышел на тротуар. Сделав несколько шагов, он оказался прямо у ворот Колумбийского университета. Пройдя через них, он оказался на территории учебного заведения и стал тщательно осматриваться.
Посередине территории – два фонтана, расположенных симметрично друг к другу. Вокруг территории – выложенные камнем дорожки. К главному административному корпусу вела лестница с бронзовой статуей. «Честер. Альма-матер», – отметил про себя Бедфорд. Осмотрев трёхцветный флаг университета, мужчина прошёл немного дальше по дорожке и остановился, осматривая бронзовую скульптуру «Мыслителя». Везде расстилался газон, на котором находились студенты: кто-то сидел с толстыми тетрадями в руках на мокрой от дождя траве и учил
