те – трассами мотодромов. Уникальный план превращения всей планеты в один огромный стадион был спроектирован Системой-1 и последовательно претворялся в жизнь. Завершающим штрихом этого плана должно было явиться сооружение СуперКорта – иначе как с заглавной буквы слово это уже и не писалось. Необъятное глазом, оригинальное по конструкции и инженерным решениям сооружение вмещало в себя не только комплекс тренировочных и игровых теннисных кортов, но и велотреки различных степеней сложности, и плавательные бассейны, и стадион ручных игр, и гостиницы, и рестораны. Словом, СуперКорт должен был стать вершиной мировой спортивно-инженерной мысли, куда допускалась бы лишь элита профессионального спорта. Об этом не говорилось, но само собой разумелось, что с открытием СуперКорта отныне и навеки будет определено единое и постоянное место проведения всех будущих летних и зимних Олимпиад…
– А вы-то сами как относитесь к спорту? – осведомился Гурилин.
Неходов пожал плечами.
– Я – никак. Ну, хотят люди, так и пусть себе бегают или там… прыгают, мячи колотят, но не во вред же главному, основному…
«Ай-яй-яй, – с огорчением подумал инспектор, поглядев на шкалу благонадежности гражданина, – что же это ты так, голубчик? Ведь за такие высказывания тебя можно и того, на Меркурий упечь… Ибо если не это для вас главное, то что же?»
И как будто услышав его мысли, старик заговорил торопливо:
– Да вы поймите, рекорд – он сегодня есть, а завтра – нет. И человечья плоть тленна, но есть же ценности вековечные…
– Так вы что же, против проекта СуперКорта? Так? – устало спросил Гурилин.
– Я не против корта, – с тихим отчаянием в голосе сказал Неходов. – Я просто не понимаю, почему для этого нужно разрушать Москву.
– А вы считаете, что историческая часть города пострадает?
– Пострадает? – Старик всплеснул руками. – Что значит «пострадает»? Да ее просто снесут. Ее уже сейчас сносят! Да посмотрите же! Вот здесь памятник Пушкину, вот – Манеж, вот – Третьяковская галерея… – Его палец ерзал по схеме. – И на этом же месте ведется эта ужасная стройка. И не просто стройка – там все сжигают, расплавляют, ни камешка, ни речушки не остается… Это хуже Мамая, хуже Наполеона… это… это… фашизм! фашизм! – пискнул он. – И вы такой же фашист, как все эти…
– Хватит! – оборвал его инспектор. – За такие слова я могу привлечь вас к суду.
– Привлекайте!.. – устало махнул рукой Неходов. – Мне уже все равно.
Нервно заверещал зуммер.
– Преступление, – объявил компьютер. – Взрыв в районе 32а-12Д. Террористический акт с применением технических сре…
– Машину, живо! – скомандовал Гурилин и обернулся к старику. – Я очень сочувствую, поверьте, но ничем не могу помочь.
– Все так говорят… – тихо промолвил тот.
В
