алмаз?
– Но такого размера, как я знаю, вроде бы не находили. Вы представляете, сколько может стоить такой бриллиант? А тут еще изумруд и синий сапфир! И таких размеров! А на крыльях у них что?
– Это – александрит.
Князь, забыв про все, рассматривал фигурки ангелов с драгоценными бесценными камнями.
– Ну… – еле оторвав взгляд от композиции, князь повернул голову в сторону Платона.
– А что вы все тут собрались? – послышался в коридоре голос Ольги Михайловны.
– Голубушка, – обратился князь к появившейся в дверях княгине, – сходи к себе в опочивальню и принеси-ка мне образ Казанской Божьей Матери.
Все – Ольга Михайловна, Платон и княжна – уставились с полным недоумением на Павла Андреевича.
– Что вы на меня как на идиота смотрите? – рассмеялся князь. – Сегодня же сказочный вечер! Ольга Михайловна, ну потрудитесь же… впрочем, ладно. Агафон, принеси икону из спальни княгини.
Слуга, который выглядывал из-за спины княгини, через несколько секунд уже стоял с образом Казанской Божьей Матери рядом с Павлом Андреевичем.
– Батюшки, – все также удивленно уставившись на своего мужа, обратилась к нему княгиня, – что все это значит?
– Эх, Ольга Михайловна, вечно ты ничего не примечаешь…. Платон Никитич, ну что же вы стоите? – сказал князь, забирая икону у Агафона и подзывая рукой к себе свою супругу.
Только сейчас, наконец, Платон понял, что имел в виду старый князь. Он подошел к родителям Ксении и встал на колени.
– Ваше Сиятельство…. Павел Андреевич, Ольга Михайловна…. Я осмелюсь просить руки вашей дочери Ксении Павловны… – Платон не знал, что говорить дальше.
– Доченька, – обратился князь к Ксении, – сердце свое, вижу, ты согласилась отдать? Если так, то встань рядом на колени.
Княгиня застыла рядом с князем и в полном ступоре смотрела, как ее муж благословляет Ксению и Платона образом Божьей Матери. Она стояла и плакала, вспоминая, как вот также, когда ей было восемнадцать лет, этой иконой ее и князя благословляла покойная матушка Ольги Михайловны.
Потом наступила тишина – каждый думал о своем, гадая о будущем.
– Дети, встаньте, – сказал со слезами князь, отдавая икону рядом стоящему Агафону. – Платон Никитич, у меня только одна настоятельная просьба: пока вы мне не подарите внука или внучку, вот это, – Павел Андреевич показал на золотых ангелов, – будет стоять у меня в кабинете в качестве малого утешения из-за невозможности постоянно видеть мое сокровище – дочку.
– Агафон, – обратился Платон к вернувшемуся слуге, который стоял и наблюдал за дверью, – принеси-ка, пожалуйста, ту черную вещичку, что я оставил на стуле в прихожей.
Агафон через минуту стоял уже рядом с князем и протягивал Платону кожаную толстую папку.
– Павел Андреевич, – обратился он к отцу Ксении, – вот здесь все ваши долги. Вы вправе делать с этими бумагами что пожелаете. Я знаю,
