что заболевание у его сына могло быть вызвано потом. В результате «для его же собственного блага» отец по возвращении с работы всякий раз проверял сына и, если тот был потным, жестоко наказывал его. В результате в детстве Сеферино очень редко играл, потому что для мальчика играть – значит бегать, а беготня вызывает потение. Иногда он все-таки играл и бегал, после чего старался высохнуть и скрыть от отца содеянное; тем не менее его всегда в конечном итоге наказывали.
Роландо был участником той же группы. Это очень чувствительный пациент, постоянно все отрицающий, психоанализ был чем-то неслыханным в его среде, он умело скрывал свои устремления от друзей и семьи.
Сеферино проходил анализ в течение многих лет и терпеть не мог отрицания Роландо, поэтому, он предлагал ему «дикие» интерпретации, посредством которых наказывал, преследовал и осуждал его, он пытался раскрыть те самые чувства, которые Роландо старался скрыть. Из сессии в сессию Роландо защищал себя весьма эффективно.
Однажды Роландо опоздал на сессию, Сеферино был неумолим, несмотря на все его оправдания. На следующей сессии Роландо впервые пожаловался на Сеферино, сообщив о том, что Сеферино был настолько груб с ним на предыдущей сессии, что это вызвало новую вспышку псориаза.
Я предложил им интерпретацию, согласно которой Сеферино воспроизвел свою инфантильную ситуацию: он принял Роландо за проекцию себя в детстве и, поставив себя на место отца, имея обширный психоаналитический опыт, интерпретировал его «ради его же собственного блага», чтобы помочь ему. Его злили защитные механизмы Роландо, поскольку, защищая себя, Роландо скрывал свои желания и чувства так же, как он, Сеферино, это делал с потом.
По окончании сессии дерматолог, который участвовал в сессиях как наблюдатель, осмотрел Роландо. К нашему удивлению, вместо новой вспышки псориаза у него было крупное воспаление, вызванное потницей[4], вероятно, вследствие интенсивного потоотделения во время сна. Таким образом, Роландо, который ничего не знал об истории детства Сеферино, воссоздал в собственном теле спроецированный на него персонаж.
Контакт, горевание и материализация боли
В описании табу на мертвых любой контакт – даже в переносном смысле – понимается как «материальный». Это связано с тем, что для примитивного мышления понимание абстрактных вопросов возможно, если им найдены конкретные эквиваленты. Такое часто происходит с психической болью, которая для того, чтобы быть осмысленной, как правило, должна материализоваться. Потребность в «материализации» боли все еще наблюдается у пациентов, и поражения кожи удовлетворяют эту потребность.
В Библии Иов срывает свои облачения, что говорит о боли, которую Фрай Луис де Леон истолковывает (Fray Luis de León, 1779) как демонстрируемое Иовом богу доказательство того, что он не был настолько невменяем, чтобы не сознавать страданий, причиняемых его ранами на коже. Это вполне могло положить начало еврейской
Потница – дерматоз, затрагивающий поры, который может вызываться интенсивным потоотделением.
