Ворон. Евгений Рудашевский

В четырнадцать – ты уже не ребёнок. Понимаешь больше, людей знаешь лучше, природу чувствуешь тоньше. Дима шёл на долгую соболиную охоту с одной мыслью: с первым убитым зверем он преобразится и вернётся в город настоящим мужчиной. Проводник во взрослый мир – дядя Николай Николаевич, умеющий читать следы на снегу лучше, чем Дима читает свои книжки. Помогут юноше и балагур Артёмыч, и охотник поневоле Витя, и чуткая лайка Тамга – но откровением станет встреча с неуловимым вороном. Многодневная соболёвка – приключение, о котором можно рассказывать одноклассникам не день и не два. Лучший момент – вот он: Дима прицеливается в юркого зверька, нажимает на спусковой крючок, радостно кричит: «Headshot!» – всё словно в компьютерной игре! Мог ли юноша представить, что воля и мужество пригодятся ему вовсе не для этого, а делиться с друзьями придётся совсем иными историями? Дима, как и многие герои-подростки в книгах Евгения Рудашевского, висит между миром детства и вселенной взрослых. В «Вороне», как и в других своих повестях «Здравствуй, брат мой Бзоу!» и «Куда уходит кумуткан», Евгений Рудашевский создаёт своеобразный безмолвный диалог двух главных героев – человека и животного. В поведении этих «собеседников», в их судьбе есть что-то неуловимо общее. Может быть, это необходимость преодолеть тяжёлый миг ради дальнейшей жизни, а может, одиночество отбившегося от стаи, одиночество существа, впервые покинувшего уютное гнездо. Иллюстрации Петра Захарова вторят настроению книги и обостряют тот внутренний конфликт, который переживает главный герой. Писатель бережно сохраняет байки и премудрости охотников, их богатый значимыми нюансами язык: куржуха на ветвях поутру или ожеледь – вопрос принципиальный. Повесть «Ворон» легко встанет один ряд с произведениями Джеймса Фенимора Купера и Виталия Бианки, и при этом она отчётливо, безоговорочно современна. Дима – плоть от плоти XXI века. Природа для него не мастерская и не храм: и сам он, и ворон, и бесчисленные деревья в тайге, все они – обитатели общего дома, единственного и потому бесценного.