звать Плакса. Не против?
Игорь, вспомнив по какой причине последний раз ронял слезы, расстроился.
– Понимаю, упертый. Здесь таких – все. Попробую объяснить, что нас объединяет. Начну издалека.
«…Глубоко в горах поселение с неизвестным географическим названием веками пася скот овец, коров и выращивая овощи выживало за счет четкого распределения обязанностей в общине. Отсутствие лоботрясов позволяло расширять владения, пастбища и увеличивать численность, осваивать горы. Любой заболевший более чем на пару недель в год или покалечившийся, или состарившись, в общем любой, кто становился нетрудоспособен автоматически изгонялся из поселения. Его не могли кормить из запасов, которые учитывая еще не родившихся были распределены между каждым человеком согласно его полу и возрасту…»
– Звучит как-то кривовастенько. – вставил Игорь.
– Это сказание.
– Ну, норм. Извините, что перебил.
«…Тот, кто изгонялся, оставлял свой накопленный скарб общине как входной в нее билет, который должен был быть куплен им будучи еще ребенком, но по понятным причинам, получившим отсрочку. Поселение от внешнего мира разделяли высокие горы. Разве на западе их ждала пропасть длиною в вечность – обрыв сменяла скрывающее подробности чернота, уходящая за горизонт. В этом могущество пропасти. Она на подобие океана, которого местные жители никогда не видели, с любой доступной точки обзора показывала только себя, полную черноту, нагоняя страх неразличимыми непроглядными волнами.
Те изгнанные, что отличались покорностью, по сложившемуся обычаю направлялись к пропасти и проваливаясь в нее, исчезали.
Тех, кто был слаб по старости или по болезни и оставался в поселении приносили к черной дыре и сбрасывали. Тех, кто не смирился, покинул поселения, а позже найденных у скал, обессиленных приносили сюда, не раздумывая сбрасывали в неё.
Жителей нервно трясло от понимания того, что наступить день, когда их приведет судьба к черной бездонной дыре в земляной тверди, к бесконечному полету, из которого еще никто не возвращался. Люди исчезая в ней, оставляя недоумение и страх по поводу происходящего родным и близким, не оставляли надежду выбраться из места, где четко очерчено твое.
Дыра бесила молодое поколение до той крайности, что особо ловкие наведывались, чтобы справить в нее нужду. Рискуя свалиться в нее, они все же делали это, надеясь завалить ее испражнения. Других остатков жизнедеятельности в покрытой суровым социумом в поселении не водилось. Никто ни свалился, так как не боявшихся не числилось и соблюдали меры безопасности.
Так получилось, что поселение располагалось на стыке физического мира с нефизическим. Люди не знали, что отмеряемая с обрыва граница, за которым не было опоры для ног, являлось входом, где понимание правил физического исчезали. А на дне бездны росла фолликуле, на раскидистых ветках которой подрастали нимбы. Доступ до фолликула имели избранные.
