больше городской стражи, кадровых моряков или даже кавалерии, и дело не в обмундировании, а в том, что постоянная гребля превращала даже задохликов в атлетов. Все тридцать матросов как один могли похвастаться размахом плеч и перевитыми жгутами жил и мышц фигурами, и смотрелись они вовсе не как «мясные быки». Уверен, для поступления именно в это подразделение нужно пройти весьма серьезный отбор по физическим данным. В свете фонарей было отлично видно, что почти половина небольшой команды состояла из орков или полукровок, хотя старший – явно человек. Высокий седоусый здоровяк с застывшей на губах ухмылкой смотрел на мир уверенным взглядом стальных глаз. У него на голове была ярко-алая бандана, что отличало его от остальной команды, носившей черные.
Вопреки знакомой мне фразе «капитан покидает судно последним», именно капитан первым сошел на пирс.
– Стоянка – один час! Морк – вода и припасы, Боси – за старшего, – коротко бросил он хриплым голосом и смачно сплюнул на пирс. Потом зло выпятил челюсть и добавил: – Если хоть одна тухлая мокрица притронется к вину – клянусь морским змеем, привяжу за ногу и протащу до самой столицы! Свободны, сбор через факел!
Несмотря на столь грозное напутствие, матросы с довольными улыбками и гвалтом гурьбой покинули судно.
– Кххм! – громко прокашлявшись, привлек внимание моряка гном. – Десятник Косут Торопыга?
«Десятник? Странно, а почему не капитан?» – отметил я про себя.
– Снова ты, Четырехпалый, – ответил Косут, довольно покручивая длинный седой ус, как будто только что заметил стоящего от него в десятке шагов гнома. – Не поверишь, но сегодня рад тебя видеть.
От ухмылки десятника лицо гнома перекосило, но он тоже выдавил из себя еле заметную улыбку. Похоже, эти двое давно знакомы, и неизвестно, какая история их связывает. Гном молча протянул десятнику свиток с восковыми печатями и незаметно сунул увесистый кошелек, после чего лицо капитана галеры просто расцвело. Косут взломал печати, быстро проглядывая свитки.
– Значит, гильдейца и пленного за герцогский счет – до Заара? – уже значительно тише произнес десятник. – Ну а почему бы и нет? Значит, так, пассажир, – он ткнул в меня пальцем с желтым ногтем, – отплываем через час. А ты, Орбен, подожди меня, сейчас отмечусь у навигатора и пошепчемся.
Гном понятливо кивнул, а десятник неторопливо двинулся вдоль пирса.
Если честно, я ожидал какой-нибудь подставы до последнего, но обошлось. Хотя назвать Четырехпалого довольным нашей сделкой было очень трудно, но он сам виноват, я честно заплатил оговоренную сумму, а вот пострадавший на складе товар – сугубо его проблемы. С зубовным скрипом Орбен проглотил эту обиду, но по-любому затаил зло. Да и хрен с ним, я не Орден милосердия, чтобы оплачивать дуракам их ошибки.
– Герех, а что с Зайкой будет? – неожиданно сбил меня с мысли Ико.
– С каким Зайкой? – не понимая, о чем речь, переспросил
