style="font-size:15px;"> – Как скажешь.
Он переводит взгляд в окно. Когда автобус доезжает до Килбега, мы выходим, едва бормочем «пока» и расходимся. На полпути до дома я вспоминаю, что у него остался мой розовый кварц.
6
Я надеялась, что моя способность запоминать карты Таро каким-то образом скажется на моей общей успеваемости, и мне станет легче учиться. Но не стало. Впрочем, теперь, когда я почти весь день занимаюсь раскладами Таро, школа вдруг превратилась в более приемлемое место. Все просто с ума сошли на картах. Все утро и весь обед я теперь провожу в Душегубке, и мы с Фионой постоянно обмениваемся записками, договариваясь об очередной встрече.
Я раскладываю свои новые камни на полках в Душегубке, и хотя я почти уверена в том, что женщина из «Прорицания» была слишком осторожна со всеми этими «энергиями», после каждого сеанса я поджигаю палочку. Может, даже немного перебарщиваю с этим, потому что к трем часам дня все учителя жалуются на какой-то странный запах во всем здании, но никто из школьниц не ябедничает на «Консультацию по картам Таро в Душегубке». Даже те, которые не интересуются картами, кажется, довольны тем, что у нас, как у одногодок, есть своя тайна. Нечто, что отделяет нас от других.
Фиона очень строго следит за расписанием консультаций и никогда никому не разрешает пропускать очередь или обмениваться своим временем. И всегда в конце каждого дня десять минут выделяет на себя. Я ей почти ничего не говорю. Мы вытаскиваем карты из колоды, но она по большей части лежит на полу и рассказывает, как собирается обучаться актерскому мастерству в Тринити, но что каждый год туда набирают всего семнадцать человек, и она просто обязана попасть туда.
Несмотря на все это, мне нравится Фиона. Экзамены она всегда сдает на отлично, но никогда не хвастается этим, да и к учителям не подлизывается. И не озабочена сплетнями, как все остальные. Большинство девочек, приходящие на консультации, задают одни и те же вопросы: что думает о них лучшая подруга и что говорит о них их лучшая подруга. Мойра Финч и Грейс Адлетт трижды приходили каждая, просто чтобы выяснить, почему другая с ней больше не разговаривает.
У некоторых девочек выходят очень хорошие расклады, но они все равно выходят из Душегубки в слезах, с потрясенным видом. Конечно, они делают это напоказ. Всем хочется получить предсказание о том, что их ждет какое-то невероятное потрясение и что их жизнь резко изменится.
Фиона снова лежит на полу, потирая кусок кальцита с оранжевыми пятнами.
– Мой старший брат врач. Он живет в Бостоне, – вздыхает она. – А мама считает, что актерство – это для эгоманьяков.
– У меня оба брата инженеры, – сочувствую ей я. – А сестра Эбби работает на ЕС в Бельгии. Никто не верит, что я сдам итальянский.
– Да, паршиво. Кому вообще нужен итальянский?
– Ну я так и говорю, – отвечаю я, радуясь, что она на моей стороне. – Лучше бы всем нам учить испанский.
– А ты знаешь, что в Лос-Анджелесе в большинстве районов говорят на испанском? И в тагальском языке много испанских слов.
– Правда?
