style="font-size:15px;"> – Ну так там же написано 18+ и целлофан, – у Игнатия ничего не понимающий вид.
– Где написано? – посетитель начинает раздражаться.
– Вот здесь, – Игнатий показывает на обложку.
– Точно. Не заметил. А вы можете мне за эту книгу деньги вернуть, а книгу забрать, а то жена на меня кричит, посетитель начинает извиняться.
– Не могу, – Игнатий суровеет.
– Почему?
– По закону книги вернуть нельзя.
– А обменять.
– И обменять нельзя.
– И что же мне делать?
– А знаете, напишите претензию. А то этот автор уже всех достал в нашем книжном магазине. Напишите, хотите я вам помогу? Напишем и пошлем! Куда надо пошлем! Везде пошлем! Напишем и пошлем.
Игнатий обнимает посетителя, они берут листок бумаги, ручку и вместе пишут претензию в издательство «Эмо».
Устал от подвала, от барменов его. Их на самом деле три, но я всех зову Игорь.
Первый Игорь самый доброжелательный, самый отзывчивый, он всегда подскажет, молча нальет, посоветует вино, зная, что я в нем не разбираюсь, но вот вся его эта учтивость, вся эта его смиренность и покорность как бы постоянно показывает, что он имеет дело с больным, обреченным и бестолковым щенком, то есть мной.
Второй бармен Игорь тоже спокоен и выдержан, ласков и приветлив, всегда готов помочь и объяснить, но он делает это как уставший замученный профессор математики, имеющий дело с негодным материалом егешников из средней школы. Вся его выдержка моментом пропадает, когда ты начинаешь заказывать закуску. Не дай бог тебе попросить шоколадку к вину (вино пьют без закуски), а не к коньяку, или портвейн попытаться заесть сыром, а не оливкой, как он перестает тебя замечать, превратившись в камень.
Ну и самый страшный Игорь – Игорь третий. Когда я вижу, что разливает он, то просто ухожу (поэтому я вино тут пью не каждый день). Похоже, Игорь-3 здесь уже очень давно и на самом деле очень хорошо знает свою работу, но то презрение, с которым он объясняет это приезжим, а приезжих тут каждый второй, может вызвать только чувство глубокого сострадания к приезжим.
Вот сегодня разливал Игорь-3. Я просто ушел, нервная система дороже.
Напротив музыкальной школы сидят девушки и слушают Шопена, доносящего из окон школы. Девушки возвышенные, у одной бледная кожа, у второй пушистые ресницы. Одна девушка сжимает скрипку, вторая держит стакан кофе и айфон.
Девушка со скрипкой патетически, воздев руки к небу потрясая ими произносит:
– Так нельзя жить! Так нельзя жить!
По улице идет работяга. Обеденный перерыв. Работяга оглядывается по сторонам. Никого кроме девушек рядом нет.
Работяга в промасленной одежде и засаленных брюках подходит к ним и вежливо спрашивает:
– А не подскажете, где купить водки?
Девушка, потрясавшая руками, замолкает. Вторая девушка
