казалось, наблюдал за ним из сонной стороны сознания. Он был толстый, прожорливый, поспать любил ещё больше, чем поесть, и с годами это усиливалось. Но был удивительно предан. Предвосхищая все эти качества, одиннадцать лет назад, ещё в младом щенячестве пса, Георгий назвал его Санчо Панса.
Было семь часов утра, когда Георгий, сладко обняв подушку, засыпал. Это час, когда нормальные люди уже просыпаются или готовы проснуться, а люди творческие, осознав всю усталость от прожитой ночи, только погружаются в сладкую истому сна. На другом конце города Сандра тоже почувствовала усталость и решила, что раз этот день принадлежит ей, то и распоряжаться им она будет по своему усмотрению и в своё удовольствие: спать, отвечать на звонки, а если кто придет, с тем угощаться и поздравляться – шампанское и торт в холодильнике, фрукты в вазе на столе. Очень давно она никого специально не приглашала – кто любит, тот вспомнит. А остальное – игра в хороший тон. Она подушилась новыми духами и легла в постель.
На это субботнее утро у Петра Александровича были большие планы. Позвонила Людмила Сергеевна, они должны встретиться, но это, по существу, будет деловая встреча. Они пойдут в гости к их общему коллеге – профессору психологии Григорию Еремеевичу Катаеву. Дело в том, что сны зелёной волны, снившиеся на протяжении всей жизни, а также сон, приснившийся накануне, чрезвычайно его взволновали, но необыкновенно обрадовали Болдыреву. А Григорий Еремеевич считался лучшим специалистом в области сновидений. Он вёл тренинги, постоянные семинары. Надо сказать, что Пётр Алексеевич до недавнего времени относился ко всему этому скептически, и жизнь его с самого рождения была посвящена строгой материи. Ну, почти с самого рождения… есть вещи, о которых он предпочитал не думать и не вспоминать. Так же, как существуют вещи, которые неистребимо жили в нём и не поддавались ни времени, ни возрасту. Так, он никогда не забывал, что он – сын репрессированных родителей. Может быть, он бы и забыл об этом, но проверить этот факт не представлялось возможным – государство напоминало об этом постоянно – так, по крайней мере, было в начале его жизненного пути.
Может быть, и сложилась бы его жизнь по-другому, если бы сорок два года назад не зарубили его на вступительных экзаменах на химическом факультете. Он был такой не по возрасту маленький: голодное детство, работа с дедом на заре, за три часа до школы. Он собирал велосипеды, а дед их продавал – на то и жили. А, может, в его росте виновата генетика – тогда он точно не знал, ведь своего отца он не помнил – дело не в этом. Факт в том, что когда он вышел к доске и стал отвечать билет, со стороны комиссии раздалась реплика: смотрите, молекула молекуле отвечает. Экзаменаторы засмеялись. Преподаватель, крохотная женщина, которую действительно, как позже выяснилось, на кафедре уже давно называли молекулой, вся вспыхнула. И как бы замечательно не отвечал Петя, его это не спасло. Чтобы пройти по конкурсу, нужны были все пятёрки, а «Молекула» решила отомстить ему, неизвестно за что, вероятно за напоминание о себе, и влепила ему по химии, по профилирующему
