поморщился, сжал рукой ушибленное место и прорычал, обращаясь к Зинке, стоявшей за спиной Зверева:
– Слышь, ты профура! Да я же за такие дела тебя сейчас на ремни раскромсаю! Сперва мохнатку твою взъерошу, а потом порежу! Так-то вот, рыжая сучка! А ты, фраер, свинти отсель! До тебя мне дела нет!
– А мне есть, – сухо ответил на это Зверев.
Несмотря на то что коротышка не слабо приложился к бутылке, говорил он вполне четко, точно и не пил совсем.
– Да ладно тебе, не пыли!
Капитану было понятно, что этот субъект совершенно не боится его, а просто не видит в нем хоть какого-то соперника. Зверев ощущал, что этот негодяй вовсе не берет его в расчет, и еще сильнее распалился.
– Собирай свои манатки и проваливай! – заявил он. – В этом случае я забуду про твои выходки и обещаю, что ты уйдешь отсюда своими ногами.
– Чего? Что ты сказал, баклан?
Зверев усмехнулся и спросил:
– Ты себя-то в зеркало видел, мразь?
Брови коротышки взлетели вверх. Он явно не верил своим ушам. Хмель из его головы стал выветриваться с бешеной скоростью.
– Ну ты и борзый! А знаешь, кто я?
– Думаешь, мне это интересно?
Ладони коротышки сжались в небольшие, но довольно увесистые кулаки, широкая грудь пошла ходуном, короткая мускулистая шея напряглась, на ней стали вздуваться вены.
– Павел Васильевич, может, мне в милицию позвонить? – заверещала Зинка.
– Я и есть милиция! – рявкнул он и довольно грубо отпихнул Зинку назад. – Капитан Зверев!
– Ах, сука, так ты еще и мусор! – прохрипел его противник и втянул голову в плечи.
Звереву вдруг показалось, что еще чуть-чуть, и она исчезнет совсем, прямо как голова черепахи, втянутая в панцирь. Ему тут же вспомнилась книга Джека Лондона «Белый Клык», прочитанная им еще в детстве, где доселе непобедимый огромный бойцовский пес с примесью волчьей крови уступил в схватке маленькому и мускулистому бульдогу по кличке Чероки.
«А ведь этот крепыш наверняка способен задать мне настоящую трепку», – отметил Зверев про себя, и это его еще больше подзадорило.
В этот момент коротышка бросился вперед и сделал резкий выпад правой, целя ему в лицо.
Павел Васильевич был готов к этому, тут же увернулся и встретил противника прямым встречным в челюсть. Кулак Зверева врезался в небритый подбородок, но тот был так плотно прижат к плечу, что голова коротышки даже не шелохнулась. Капитану показалось, что его рука врезалась в кирпичную стену.
Боль в костяшках пальцев заставила его прищуриться. Он на мгновение потерял противника из вида, тут же крутнулся, ожидая очередного удара, и прижал локоть к корпусу.
Кулак коротышки врезался ему в предплечье. Зверев ощутил боль, но не утратил способности дышать. Враг с ловкостью матерого боксера нанес ему еще несколько ударов, но
